Помрачнев, Бланка прислоняется к стене, полузакрыв глаза, которые блестят от слёз.
Не могу видеть её такой; я тянусь к ней и вытираю влажные следы, появившиеся на щеках по моей вине.
— Почему Дамиан? Я не прошу от тебя ничего больше, чем то, что ты мне даёшь.
— Бланка, ты мало обо мне знаешь. Я не могу втянуть тебя в свою жизнь.
Надавив мне на грудь, она отталкивает меня, пытаясь контролировать свои эмоции.
— Я не останусь с тобой на Кубе, в этом нет смысла. Я даже не знаю, зачем ты забрал меня с собой, если… — она не может закончить фразу и опускает взгляд, терзая ногтями свои кутикулы.
— Послушай меня, маленькая Бабочка. Ты приедешь на Кубу и встретишься с Карлосом, это не обсуждается.
Бланка бросает на меня косой взгляд.
— Я не подчиняюсь твоим приказам.
— Делай как хочешь, а я собираюсь принять душ.
Мне нравится, когда Бланка ворчит, но иногда она может быть более колючей, чем кактус, хотя сейчас имеет все основания для этого.
Я быстро умываюсь, а когда возвращаюсь в каюту, Бланка всё ещё там.
Она смотрит на меня, накручивая прядь волос на палец.
— Кто для тебя Карлос?
— Карлос мне как брат, я многим ему обязан. — Бланка подходит и берёт полотенце.
— Повернись, у тебя мокрая спина, — от тона я морщу нос, но не могу устоять перед соблазном ощутить на себе её руки. Бланка промокает полотенцем мои плечи, спускается ниже на спину и при этом целует меня в основание шеи. — Семь лет назад моя жизнь изменилась навсегда. Меня накачали наркотиками и изнасиловали, и самое страшное, что всё это было подстроено. Я была девственницей Дамиан. Меня лишили этого, чтобы оправдать чужие ожидания. Мой отец выбрал для меня мужчину, за которого я должна выйти замуж, но он знал, что я никогда не соглашусь. В ту ночь я была предана семьёй и скормлена беспринципному существу, которое сделало меня своей игрушкой. — Она замолкает и глубоко дышит. Бланка обнимает меня за талию и снова начинает говорить. — Я очнулась в чужом доме, с мужчиной, который утверждал, что он мой жених. Вся в слезах я позвонила отцу и рассказала о случившемся, ожидая, что он приедет и спасёт меня. Любой отец так бы поступил. Но мой этого не сделал. Он ответил, что отныне моё место будет рядом с Джулианом. У них было соглашение, понимаешь? Сделка о моей жизни, — всхлипывая, говорит она.
Я в шоке.
«Как они могли сотворить с ней такое? Как кто-то мог так поступить с дочерью?»
Выходит, отец Бланки также принадлежит к клану Рохо, иначе не объяснить, почему он отдал дочь этому псу Джулиану.
— Что произошло дальше? — спрашиваю я, пока гнев скручивает мой желудок.
— Джулиан запер меня в доме на три дня, брал всё, что хотел и когда хотел. Тогда я поняла, — единственным выходом будет притвориться, что я смирилась с ситуацией. — Я поворачиваюсь к ней, беру на руки и сажусь на край кровати, крепко обнимая. — Мы поехали в дом моих родителей. У меня появился план, как всё это закончить, нужно было только найти способ подняться в кабинет отца. Я никогда не забуду довольное выражение лица Джулиана, когда сказала родителям, что счастлива. Меня почти стошнило, но я должна была держаться.
Нежно ласкаю её лицо, заставляя прижаться щекой к моей груди, и целую в лоб.
— Продолжай, Бланка. Я хочу знать.
Она прижимается ко мне, вдыхает и закрывает глаза.
— Я добралась до кабинета, забрала то, что искала, а затем вернулась к своей игре. На обратном пути к дому Джулиана я притворилась, что хочу пойти и купить новое нижнее бельё, уверяя, что это будет прекрасный сюрприз… Боже, когда вспоминаю, я всё ещё чувствую грязь на своей коже, но я нашла способ убедить его позволить мне взять и его машину. Как только выехала, я гнала без остановки, пока не кончился бензин. Потом даже прошла десять миль, прежде чем добралась до гаража со станцией техобслуживания. С собой у меня была только кредитная карта Джулиана, и я не собиралась ею воспользоваться, потому что он мог сразу же меня вычислить. Я попросила хозяина приютить меня и предложила ему взамен помощь в ведении бухгалтерии. Я надеялась, что смогу наскрести достаточно денег, чтобы быстро покинуть страну.
Бланка сильно дрожит; не знаю, откуда мне приходит в голову, но я начинаю укачивать её, как ребёнка. Мой жест, кажется, помогает ей, потому что девушка успокаивается и снова начинает говорить.
— Им понадобилась всего неделя, чтобы найти меня. Дамиан, всего одна жалкая неделя, — бормочет она срывающимся от слёз голосом. — Отец и Джулиан ворвались в мастерскую и пытались заставить меня признаться, где я спрятала то, что взяла. Но я молчала, предпочитая умереть, чем потерять единственную вещь, которая гарантировала бы мне свободу, — говорит она тихим голосом.