Сейчас он сладко посапывал, а я, смотря на сына, ощутила, как сердце приятно защемило. Мне стало легче и так сильно захотелось взять малыша и поцеловать в щеку, но я ограничилась лишь тем, что поправила одеялко, после чего побежала к шкафу из которого достала сумку.
— Мне нужно уезжать, — сказала подруге, которая все так же растерянно и взволнованно смотрела на меня.
— Почему? Что случилось? Слушай, если ты попала в какие-то неприятности, лучше позвонить в полицию.
— Нет, — я отрицательно качнула головой. — Будет лучше, если я быстро уеду. Пожалуйста, не волнуйся. Как только появится возможность, я свяжусь с тобой и скажу, что со мной и Матео все хорошо.
Адора не успокаивалась и все задавала мне вопросы. Я пыталась на них отвечать, но при этом собирала вещи. Из своей одежды я почти ничего не взяла. В основном в сумку складывала вещи и самые любимые игрушки Матео.
— Куда же ты собралась? — спросила Адора. — Деньги на дорогу и жилье у тебя есть?
— Да, я немного подкопила, — кивнула, но напрягало то, что эти деньги еще нужно было снять с карты.
Пока я собиралась, сын проснулся и я, взяв его на руки, усадила Матео в коляску, после чего очень крепко обняла Адору.
— Я тебе позвоню, — вновь прошептала девушке. После этого взяла сумку с вещами и пошла к двери.
К этому моменту к дому должно было подъехать такси и, оказавшись на улице, я тут же оглянулась в поисках нужной машины, но, в итоге, заметила непривычные для этой улицы громоздкие джипы, а, посмотрев прямо, вовсе замерла на месте и до дрожи в пальцах сжала ручку коляски.
Перед зданием, около черной машины стоял Дамиан.
— Как ты?.. — сорвалось с моих губ растерянное. Сердце пропустило удар и я дернулась не зная, что делать.
Держа ладони в карманах брюк, Дамиан посмотрел мне в глаза ледяным и, в тот же момент истязающим взглядом.
— Опять убегаешь? — от голоса парня по спине пробежались мурашки, но ответить я ничего не успела. В этот момент Матео уронил погремушку, которая покатилась по асфальту прямо к ногам Дамиана.
Он сдвинул брови на переносице, но поднял игрушку, а потом, пошел вперед, а я только сейчас поняла, что из-за полумрака улицы и низкого деревянного забора, Дамиан сразу не увидел коляску.
Дыхание застряло в горле и я будто в замедленной съемке смотрела на то, как Дамиан подошел к забору и наконец-то посмотрел на коляску. Вернее, на Матео. На его личико и глазки. Точно такие же глаза, как были у Дамиана.
Парень медленно протянул руку вперед, явно желая убрать козырек и лучше рассмотреть ребенка, но я сразу дернулась и встала между ним и Матео.
— Не приближайся к моему сыну, — сказала, сквозь плотно стиснутые зубы.
— Сыну…
Я не могла понять эмоций Дамиана. Видела лишь то, что сейчас он был каким-то другим, но для меня нечитаемым. Парень еле заметно приподнял бровь и, наклонив голову набок, все так же смотрел на малыша — в его глаза. А потом, Дамиан перевел взгляд на меня.
— Сколько ему?
— Ему еще года нет, — ответила, продолжая собой закрывать сына. На Дамиана смотрела упрямо. Можно сказать, что как на врага и ненавистного человека и в этот момент ощущала, как внутри все сжималось и сознание полоснуло от паники.
Я же так сильно хотела избежать этого. Надеялась убежать до того, как Дамиан увидит Матео.
— Сколько ему месяцев? — парень слегка прищурил серые глаза, чувствуя мою уклончивость.
— Это не имеет значения, — я качнула головой. — Пожалуйста, уйди. Я хочу уехать с сыном.
Глава 4 Твой
В воздухе повисла странная атмосфера и я все еще не могла понять Дамиана. Ни его взгляда, ни мимики лица, но, определенно, они действительно были другими. Парень посмотрел на погремушку, которую все еще держал в своей руке, а потом перевел взгляд на Матео. Вопреки тому, что я закрывала малыша, он частично был виден Дамиану.
Немного повернув голову, я увидела, что парень опять скользил взглядом по маленькому личику и глазкам Матео. Очень долго и внимательно.
— Мила, это мой сын? — Дамиан опять посмотрел мне в глаза и в его собственных, обычно тусклых, сейчас загорело нечто непонятное мне.
Я от этого вопроса невольно дернулась, так, будто меня ударило молнией.
— Нет, — ответила слишком резко и громко, а потом одернула себя и, пытаясь унять быстрое биение сердца, которое в этот момент стало вовсе безумным, сказала: — Нет, не твой.