Я бы предпочла гнев. По крайней мере, тогда не было бы ощущения, что он слишком хорошо меня знает.
Я не ответила. Я не доверяла себе. Люди слышали слово "спасение" и ассоциировали его с жертвами. Но ни один здравомыслящий человек не мог считать Дамиана жертвой - в том числе и я сама. У него просто была боль, похороненная глубоко внутри него, и я хотела быть человеком, который заберет ее. Считайте меня эгоисткой, но это было так же важно для меня, как и для него.
Мне не следовало приезжать в Нью-Йорк. Это было несправедливо по отношению к нам обоим. Я не могла находиться рядом с ним, не желая быть с ним, а он... слишком много людей в его жизни подвели его. Возможно, больше всего я.
Глаза Дамиана остановились на книге в мягкой обложке, лежащей рядом с моей подушкой.
Я подумала о том, чтобы спрятать ее, но потом взяла книгу и бросила ее в изножье кровати. Я кивнула ему головой.
— Давай.
Я не дышала, когда он сделал шаг ближе.
Он сел на матрас.
— "Конвектор Тойнби". — Он прочистил горло, и ему потребовалось мгновение, чтобы продолжить говорить. — Какой рассказ из сборника ты читаешь?
Мои пальцы изогнулись, когда его бедро коснулось моей ноги.
— Не тот, о котором ты думаешь. — Мои глаза закрылись. — Я на полпути к "Одной ночи в твоей жизни".
Еще одна ложь.
Хватит врать, Рената.
Ты лучше, чем это.
Он тоже заслуживает лучшего.
Вчера я дочитала "Конвектор Тойнби", рассказ, в честь которого был назван сборник. Но это была история из нашего прошлого, которую мы вместе читали в библиотеке Де Лука в Девилс-Ридж. Упоминание о ней вызвало бы воспоминания, которые я заставила себя забыть. Я не могла пойти на это, хотя мы оба знали, что его присутствие здесь и так размывает границы.
— Я знаю, что ты делаешь.
Мое сердцебиение участилось.
— Ничего.
Боже, когда я успела стать такой лгуньей?
Я повернулась лицом к стене, подальше от него. Я все еще чувствовала тепло его тела на своих ногах.
— Я ничего не делаю.
— Конечно. — Он скинул туфли, снял пиджак, расстегнул пуговицы на рубашке, чтобы она не стягивала, и устроился рядом со мной.
Я замерла, когда он приподнял одеяло, и его тело прижалось к моей спине.
— Что ты делаешь?
— Ничего, — насмешливо ответил он, как будто нам было по восемнадцать и мы снова были влюблены.
Почему мы так поступали с собой?
Это не было одним из наших свиданий в библиотеке, где мы шутили и влюблялись друг в друга. Мы были напряжены. Злыми. Полны болезненной истории. Игривые насмешки были не более чем ложью.
Но шум наполнил воздух, когда он открыл книгу и перелистнул несколько страниц.
— Я ничего не делаю.
И тут он прочитал первую строчку "Конвектора Тойнби". Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что это его способ поблагодарить меня. Его способ свести счеты с жизнью, не затрагивая эмоций, вызванных тем, что он снова увидел меня. Это не должно было ничего значить.
Но, как и все эти годы назад, я отдала ему частичку своего сердца. Я задавалась вопросом, кто кому причиняет боль.
Обручальное кольцо казалось мне таким же тяжелым на пальце, как и ложь, которую я говорила себе последние десять лет.
ГЛАВА 16
Нам нравится быть обманутыми.
Блез Паскаль
ДАМИАНО ДЕ ЛУКА
Запятнанные страницы мешали мне дышать, когда я пробудился от глубокого сна. Я убрал книгу с лица и замер, когда рука Рыцаря крепко обхватила мою талию. Мы никогда не делали этого. Никогда не проводили ночь рядом друг с другом на кровати. Я снова почувствовал себя девственным мальчиком-подростком, и я не был уверен, приветствую ли я это чувство или ненавижу его.
Сняв ее руку с моей, я выскользнул из кровати, надеясь, что время, проведенное вдали от мафии, притупило ее чувства настолько, что она не заснет. Когда я надел пиджак, ее дыхание оставалось ровным, и я мог бы воспользоваться моментом, чтобы улизнуть.
Вместо этого я уставился на нее.
Ее отличия бросались в глаза. Ее талия. Объем ее бедер. Ее натуральный темный цвет волос выделялся на фоне розовых губ. Она была той же самой девушкой, но такой, такой другой. Я хотел запомнить ее снова и снова. А еще я хотел оказаться от нее как можно дальше.
Она привезла меня сюда, чтобы я отвлекся от мыслей.
Я прочитал ей историю о нашем прошлом, чтобы поблагодарить ее.
Ни один из наших поступков не изменил того факта, что под этим одеялом лежал камень размером с пятак.
Черт.
Я все еще хотел ее. Увидев ее снова, я вспомнил все, чего мне так не хватало в ней. Я повернулся и ушел, пока не толкнул ее раньше, чем она была готова.
Мой водитель приехал с парой чистой одежды, и я переоделся в джинсы и белую футболку, когда мы подъехали к кампусу университета Уилтона - месту встречи, о котором Бастиан написал мне несколько минут назад.
Рядом со мной остановилась другая городская машина, и я скользнул на заднее сиденье рядом с Бастиано.
Его лицо оставалось безучастным, когда он делал глоток коктейля того же оттенка, что и лягушонок Кермит, - чего только не вытворяет взрослый мужчина в маленьком городке Техаса.
— Ты слышал что-нибудь о Ренате Витали?
Я изобразил на лице безразличие, проглотив горький привкус от того, что услышал имя Ренаты из уст другого человека.
— Да.
Мы сидели молча.
Он пересел на свое место.
— ... И?
— И она согласилась на свободу действий при условии, что с твоей стороны дело будет улажено в достаточной мере.
— Что это значит?
— Это значит, что информация о встрече будет передана в архив Витали, и пока не будет привлечено внимание к этим выходным, ни у кого не должно быть причин для расследования.
Перевод: не облажайся и не привлекай к нам внимания.
— Что она хочет взамен?
— Я об этом позаботился.
— В обмен на что?