Благодаря такому менталитету Рен оставалась одинокой в младших и старших классах школы. Теперь, похоже, нет. Я посмотрел на ее безымянный палец, где лежал камень размером с зарождающуюся дыру в моем нутре. Она проследила за моим взглядом до пальца, затем подняла подбородок и вскинула бровь.
Я встретил ее взгляд.
— Как всегда, неистово и вызывающе, я вижу.
— Потому что я ношу кольцо, а ты нет? — Она скрестила руки, и это проклятое кольцо дразнило меня, сверкая на свету. — Оставь эту чушь для девицы, которая упадет в обморок.
Ее каламбур не прошел мимо меня. Как и ее отношение. Мне не выиграть этот спор с Рен, поэтому я и не пытался. Я потянулся к двери, на сто процентов уверенный, что со стороны главы Де Лука было невежливо пропустить похороны. Наверное, в тысячу раз хуже, что представитель Витали - до сих пор не могу поверить, что это была она, - пропустил их.
Дверь была заперта. Я потянул за нее сильнее. По-прежнему заперта. Никогда еще мне так не хотелось стать супергероем в обтягивающем костюме и пройти сквозь металл двери, как сейчас.
— Черт.
Мой взгляд переместился на Рен и сузился от того, насколько она была спокойна. Меня всегда раздражало, насколько спокойной и собранной она не переставала быть. Как в тот раз, когда я застал ее за подглядыванием в моей комнате. Или когда она выхватила у меня телефон несколько минут спустя.
Я скрестил руки.
— Ты это спланировала?
— Не льсти себе, Да... — Она оборвала себя, но я знал, что она собиралась сказать.
Когда у нас все было хорошо, она была Рыцарем, а я - Дэй.
Когда мы были плохими, она была Принцессой, а я - Дамой.
Нет нужды говорить, что обычно она была Принцессой, а я - Дамой.
Я начал уходить, направляясь к входу в церковь. Она заставляла меня чувствовать себя не в своей тарелке, как будто тело, которое занимала моя душа, было не моим. Мы прожили вдали друг от друга около десяти лет, но каким-то образом мгновенно вернулись в прежнее состояние.
— Дама!
Нет.
Даже не думай об этом.
Продолжай идти, Дамиан.
Я обернулся.
— Что ты вообще здесь делаешь?!
Я думал, она уехала. Сбежала из мира мафии, как это могли сделать только Витали или кто-то вроде Ашера Блэка. Но она отлично справлялась с тем, чтобы оставаться вне моего радара.
Черт. Моя грудь вздымалась и опускалась, каждый вдох был более тяжелым, чем следующий. Мне нужно было уходить, пока я не натворил чего-нибудь такого, что усугубило бы гору битого стекла между нами.
Невозмутимая, как всегда, она обратила внимание на кошку, перебегавшую аллею, а затем вернулась ко мне.
— Представляю семью Витали.
— Той самой семьи, которая отправила тебя в интернат в восемь лет?
Она скрестила руки.
— Моя мама переехала поблизости.
Я проигнорировал ее.
— Та самая семья, которая отправила тебя на территорию Де Лука и оставила там на четырнадцать месяцев?
Да, я знал, что в кругах синдиката отправка людей жить на территорию Де Лука считается наказанием. В конце концов, я знал, кем мы когда-то были. Имя Де Лука было пятном на Пяти синдикатах. Начиная с безумного поведения моего отца и заканчивая нашумевшей историей об убийстве прапрадедом моего прадеда, мы были посмешищем, как лишние персонажи, которых сценаристы вставляют в фильмы ужасов с единственной целью - чтобы потом убить.
Я пытался улучшить репутацию семьи, но не мог построить ее на том, что мне еще предстояло сделать. Одного плохого поступка было достаточно, чтобы испортить миллион хороших. К сожалению, дороги на территории Де Лука были вымощены плохими поступками. Кирпичи, сложенные из неверных решений и скрепленные кровью. Я не был уверен, что способен сделать достаточно хорошего, чтобы компенсировать плохое.
Это одна из многих причин, по которым я лично приехал в Нью-Йорк на похороны Винсента Романо. К тому же я действительно уважал этого человека, чего не скажешь о большинстве людей.
Рен расправила плечи и подняла подбородок.
— У папы были свои причины. — Ее большой палец крутил этот огромный камень вокруг пальца, словно нервный тик, который служил единственной цели - передать ее беспокойство мне. Но я не понаслышке знал, что никаких тиков у нее нет, а если у нее и были какие-то тревоги, то она держала их ближе к груди, чем жар к пламени. В конце концов, Рената была Витали, а все недостатки она вытравила из своего тела еще в детском саду.
— Они связаны с моим отцом и его руками?! — Я втянул воздух и выругался. Я знал, что то, что произошло в ванной, не было незаконным, но она не знала, что я знаю. — Это было неуместно. Я прошу прощения.
И все же она осталась невозмутимой. Если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что передо мной стоит социопат.
— Если ты не можешь контролировать свои эмоции, то для этого есть лечение, которое не включает в себя издевательства надо мной своим малолетним поведением. Я собиралась предложить перемирие на эти выходные, но теперь вижу, что в этом нет смысла. — Она обошла меня, как будто я был слишком настойчивой собакой, которую можно обойти стороной. — Если позволишь, мне нужно посетить похороны и представить одно имя. — Ее кабЛука щелкали при каждом шаге к входным дверям.
Как и в ту ночь, когда она меня бросила, она была безапелляционна.
Как и в ту ночь, она не оглядывалась назад.
Как и в ту ночь, она каждым шагом размазывала мое сердце по тротуару.
И так же, как в ту ночь, я все еще хотел ее.
ГЛАВА 4
Всякий обман в течение жизни на самом деле есть
не что иное, как ложь, сведенная к практике, и ложь,
переходящая из слов в вещи.
Роберт Саути
РЕНАТА ВИТАЛИ
— Мисс Витали, давно вас не видел. — Фрэнки Романо подошел ко мне после окончания закрытого просмотра гроба, сжал мое плечо огромной ладонью и поцеловал в щеку. Темная седина окрасила его волосы у висков, и он выглядел совсем как утонченный главарь мафии. — Чем ты занимала свое время, Рената?