– … необходимость отмены крепостного права, – сказал глухой голос.
– Точно, спасибо, – ответила Регина, не отвлекаясь от чтения. – Власть отказывалась провести реформу, которая бы поставила точку в…
Реальность, наконец, достучалась до мозга. Регина подняла голову и огляделась.
– Эээээ… а кто это сказал?
– Не важно, – ответил голос. – Не обращай внимания.
– Ладно… ну так вот… Черт, сбилась!
– Власть отказывалась провести реформу, которая решила бы крестьянский вопрос раз и навсегда, декабристы же считали, что реформа необходима, – монотонно произнес голос.
Регина сверилась с конспектом.
– Верно. Вы что, историк?
Голос замялся.
– Изучал когда-то. Даже кандидатскую защитил. До докторской, правда, так и не дошло… – голос вздохнул. – А ты, что же, к экзаменам готовишься?
– Ага…
– На кладбище?
– Слушайте, у меня три брата и три сестры, – сказала Регина тоном человека, которому приходится объяснять очевидные вещи. – Все младшие. Я пыталась заниматься у подруги, но у нее сейчас любовь, и учить с ней что-то совершенно бесполезно. В кафе тоже – обязательно кто-нибудь полезет знакомиться. Я симпатичная. Здесь – самое тихое и спокойное место.
– Понятно… – сказал голос. – И правда, тут почти никто не бывает. Только сторож иногда заходит.
– Именно. Слушайте, может, вы мне тогда поможете? Ну, если у вас есть время.
– О, времени у меня полно, – ответил голос с насмешливой ноткой. – Чем помочь? Вопросы позадавать?
– Ну, хотя бы… Только вы покажитесь, а то так совсем неудобно разговаривать.
Голос задумался.
– Нет. Я страшный. Пугать не хочу. Давай я лучше так, издалека.
Регина пожала плечами:
– Ну, как знаете. Кто я, чтобы нарушать чужие границы?.. Итак?
– Итак, когда декабристы вышли на площадь?
– … были казнены через повешение. Таким образом, восстание полностью провалилось.
Регина замолчала и прислушалась. Вчера до позднего вечера они с таинственным незнакомцем разбирали причины и следствия, и сегодня ответы будто сами возникали в ее голове.
– Молодец! – похвалил голос. – Завтра будешь блистать.
– Ой, да ладно вам… – смутилась Регина. – Бутерброд хотите? С ветчиной.
– А давай.
Регина, не оборачиваясь, протянула сверток через надгробный камень. С той стороны его приняла костлявая рука.
– Знаешь, ты, пожалуй, моя лучшая студентка за все время, – сказал голос.
– Да что вы, это вы – прекрасный преподаватель! Да если бы нам в универе так рассказывали, все бы на отлично сдавали. Вы не хотите снова преподавать?
– Хотел бы. Только я, понимаешь… очень уж страшный. Меня никто не примет на работу.
– Да бросьте, у нас такие реликтовые преподы по коридорам бродят, ну чистые зомби! И ничего. Правда, хороший лектор сейчас на вес золота! А внешность – вообще не главное. Хороший костюм, тональник… Дайте-ка я на вас взгляну.
И Регина вскочила на ноги и обошла камень.
На траве сидел зомби. Серо-зеленый, с мутными глазами. Регина примерзла к месту.
– Я же предупреждал, – вздохнул зомби. – А сейчас ты заорешь и убежишь. Но перед этим я хочу тебя поблагодарить и сказать, что ты очень талантлива, и мне чрезвычайно понравилось с тобой работать.
Регина вспомнила, что нужно дышать. Вблизи зомби пах землей и плесенью.
– Костюм, тональник и дезодарант, – сказала Регина. – У меня идея. Никуда не уходите.
– Вот благодаря ему я все и сдала! Так рассказывает – заслушаетесь. Только… страшный он. Поэтому не показывается. Вот, пришли.
Группа студентов остановилась у надгробного камня.
– Рассаживайтесь, ребята, – сказал голос. – Тема нашего сегодняшнего занятия…
Взаперти
– Гады! Индюки! Дайте… только… выйти!..
Лохматый громила от души пнул дверь камеры. Дверь содрогнулась, но не поддалась. В зарешеченном оконце появилось бравое, хоть и немного бледное лицо охранника:
– Тихо сиди, – сказал он и поспешил убраться в сторонку.
Громила плюнул ему вслед:
– Индюк!
И зашагал по камере, размахивая руками и рыча. В конце концов, он подошел к стене и принялся награждать ее ударами и пинками.
– Ну, пробьешь ты стену, – сказал тихий голос. – Думаешь, в соседней камере лучше?
Громила опешил. Он повернулся на голос и увидел совершенно лысого старичка в монашеской мантии. Тот сидел на полу, скрестив ноги. Глаза его были закрыты.
– Ты кто такой? – спросил громила.
– О, я лишь лист, несомый ветром, в огромном мире под Луной, – отозвался старик нараспев.