Глава 4. Ядовитые ягоды
— Говорю тебе, не малина это! Какая малина в листопад? Да и где ты её такого цвета видел? И листья другие совсем, — Есения с большим подозрением разглядывала ягоды кислотно-лилового цвета, с желтыми прожилками. — Не трогал бы ты их, а? Грибов уже набрали, пойдём!
— Ну и что, что листопад! Вон, грибы тоже на наши не все похожи, а съедобные, — возразил Ярец, кивая на полные корзины. — Я есть уже хочу, а до ужина далеко.
Ярек стал снимать поздние осенние ягоды и отправлять в рот одну за другой.
— Кисловаты, но вполне сойдет. Может тоже попробуешь?
Есения только покачала головой, продолжая внимательно смотреть на друга. Кустарник, с которого Ярек обрывал ягоды, рос около болотца недалеко от озера с тренировочной площадкой Волков. Было ещё светло, но уже вечерело. Нечисть в болоте ещё крепко спит. Железный ножичек девушка держала в сапоге, готовая выхватить его в любой момент. И беспокойно озиралась по сторонам. Деревня была далековато — с другой стороны от замка. Они с Ярцом много бродили в округе, когда жителей стали выпускать. Волки не препятствовали. Объяснялось все довольно просто — сгинешь в лесу или на болоте, значит, сам дурак, виноват.
Уйти с острова было непросто. Он стоял посередине странного озера с течением как у быстрой реки. Оборотень бы переплыл, если нужно, а вот получится ли это у человека — были большие сомнения. Тем более, мало ли, кто в этой реке водится — обедом становиться ни у кого желания не возникало. Один раз видели, как князь заморозил воду, сделав широкий ледяной мост на ту сторону — чтобы Волки съездили с повозкой в ближайший человеческий городок на рынок за припасами. Мост смыло как только колесо последней повозки заехало на другой берег. Таким же путем через неделю отарившихся Волков запустили назад.
На другой стороне проклятого острова находился пустырь, посередине которого торчал высокий обугленный столб, с выжженной землей и иссохшими деревьями вокруг. Птицы избегали летать над этой прогалиной. Загнанные на охоте звери всеми силами старались обегать это странное место. Людям сложно было понять объяснения Волков по этому поводу. Но селяне и сами чуяли, что на эту проплешину не стоит заходить. Уже сильно позже им стало известно, что именно там князь казнил отцовского некроманта.
Пока Ярек наслаждался болотной ягодой, Есении вспоминалась первая встреча с местной мавкой. Вечерело, Еся с братом и ещё несколькими ребятами по лесу ходили. Кто хворост собирал, кто грибы, кто орехи. На деревце рядом с этим болотом сидела девица. Красивая, волосы распущенные длинные, русые, венок на голове… Одета, правда, в рубаху старую, местами подранную, мокрую и всю в тине, будто купалась недавно, хоть и не лето, вода весьма студеная. Ярек как увидел — обомлел и дар речи потерял. Девица с формами округлыми, груди сквозь мокрую ткань просвечивают, сидит, гребнем волосы расчесывает. Хороша. Еся сама на неё загляделась, будто завороженная. Та девица, парня завидев, стала хохотать, к дереву его подзывать. А как подошел, сначала рывком вверх к себе затащила, а потом как сиганет вместе с ним прям в болото, и давай щекотать, да топить. На Еськины крики ребята сбежались.
Чёрт тот, сатиром которого кличут, откуда-то из кустов вылез, стоит, потешается. Ребята к болоту кинулись, да в воду залезть к нечисти — боятся сами утопнуть. На берегу коряги длинные нашли, пытаются то ли по мавке попасть, то ли под руку Яреку подсунуть, чтобы схватился и вылез. Еся же стоит, плачет, что делать не знает, как брата спасать. В какой-то миг взгляд сатира поймала. Тот отсмеялся, немного ближе подошел, чтоб его слышно было, и лениво, как будто дитю малому разъяснение даёт, проговорил:
— Эх вы, это ж мавка! Девка, ты ей свою рубаху преложи — авось отпустит добычу.
Чёрта слушать — последнее дело, да разве могла она тогда сообразить? Но рогатый-таки не соврал. Еся рубаху через голову стянула, ни о чём кроме спасения брата не думая, протянула болотной нежити.
— Возьми, только пусти его!
Мавка, как рубаху увидала, обрадовалась. К Яреку тут же интерес потеряла, отпустила. Он чудом за протянутую корягу ухватился, ребята его вытягивать сразу стали. Мавка старую тряпку стянула, ничуть наготы не смущаясь, новую надела. Стоит, перед парнями и чёртом красуется. Парни молодцы, сообразили — как только Ярека вытянули, ноги в руки — и бежать. Кто-то из них застывшую Еську тоже за руку схватил. Так и прибежали они вплотную к деревне. Только когда дыхание сбилось и остановились отдышаться, заметили, что на ней рубахи-то и нет. Вот стыдоба! В избу так не зайдешь. Кто из ребят был посуше, свою рубаху отдал. Потихоньку до избы добрались, вроде из взрослых не заметил никто. Её никто не попрекал и не припоминал потом, но никак из головы этот случай не шёл.