Сводчатый потолок терялся в высоте. Солнечный свет струился через стрельчатые окна. По голубому мраморному полу вихрилась, погоняемая сквозняком, пыль. Все, как и в тот день, когда он познакомил Лив с Адрианом.
— Оставь меня, — велел Рогволод.
— Господин? — растерялся Пес.
«А ведь Пес искренне опасается за меня, — подумал Рогволод. — Этот придурок словно обезумел в стремлении обеспечить мне комфорт. Вот так дела! Единственный по-настоящему верный слуга заботится обо мне только потому, что недалек умом. А вовсе не из-за любви».
Рогволод вздохнул.
— Пошел прочь! — раздраженно повторил он. — Иди, иди, болван!
— С вашего… господин…
Пятясь, великан, удалился.
— Где же ты, звездочка? — прошептал камилл. — Я ведь уже не тот. «Парить» уже не состоянии. Но мое старое нутро подсказывает, верно подсказывает, что Адрианушка-то подвел. Так и знал. Чуял ведь, чуял! Не может мальчишка для утех стать рыцарем без страха и упрека. Да и Мария — не зря в народе ее прозвали Кровопийцей — оставила несмываемую печать. Почему ты чурался собственного имени, собственного прошлого? Думал ли ты, в том своем сопливом возрасте, дорогой мой Капканщик, что вылизывая промежность твоей обожаемой госпоже, ты заложишь, так сказать, фундамент собственной никчемной жизни? А я отдал тебе, сволочи, такой нежный цветочек. Эх, Лив, Лив… Где же ты, девочка…
Рогволод еще раз вздохнул и заметил, что плачет. Интересно отчего: глаза слезятся от старости, или он и в самом деле расчувствовался? Камилл смахнул слезы, посмотрел по сторонам и в крайнем раздражении крикнул:
— Ну хватит! Наслаждаешься видом моих страданий? Выходи уже!
— Ханут? — раздался вкрадчивый голос и рядом с коляской камилла возник мужчина в черном и в серой повязке, скрывавшей все лицо, кроме глаз. Руки в перчатках были сложены на груди.
Бессмертные Ии. Таинственная демоническая секта с далекого юга.
— Приветствую тебя, ханут, — склонил голову человек. — Прошу простить меня — не смел прерывать твои молитвы.
— Молитвы… — фыркнул Рогволод. — Когда-то я и впрямь молился. Ни к чему хорошему это не привело. Как мне к тебе обращаться?
— Называй меня хайим, ханут.
— Итак, хайим, в прошлый раз вы запросили непомерно высокую цену. Теперь вы готовы практически за пару медяков. Что изменилось?
— Я бы предпочел не распространяться об этом.
— Не люблю недомолвок. Где гарантии, что вы не придете ко мне однажды ночью?
— Кдусна, ханут! — поклонился убийца. — Это кдусна. Внутреннее дело бессмертных. Вам не о чем беспокоится.
— Попутно вы решили подзаработать?
— Грешна плоть наша, ханут. Всем надо есть.
— Вот же прохвосты! Вы и самом деле думаете, что умнее всех? Я ведь вижу тебя насквозь, любезный! Вам надо кого-то устранить в столице? Верно я угадал?
— Кдусна…
— В жопу тебя с твоей кдусной!
Убийца склонился еще ниже.
— Ладно, не обижайся на старика. Грешна не только плоть, но и душа.
— Воистину, ханут!
Рогволод пожевал беззубым ртом и сказал:
— Итак, все в силе. Вы должны проследить за той троицей, что сегодня выехала.
— Имер и два охотника.
— Да. Убейте их, если они не смогут выкрасть детей Канга. Затем убейте Анастасия. Басилит должен пасть. Понятно?
Убийца выпрямился, церемониально указал на Рогловода:
— Ханут.
Затем на себя:
— Хайим. Жизнь берущий. Навеки, и только смерть нам помешает.
Рогволод не удержался и улыбнулся, надеясь, что со стороны выглядело это зловеще:
— Вот и хорошо. Ничто не помешает нам спасти мир!
Именем короля!
Мервы воняли падалью — как же он не почувствовал! С другой стороны, чем здесь только не несло. Вон, со стены, например, доносились такие запахи! И все же, только мервов здесь не хватало.
Кир опустил голову и вздохнул. Он всегда настаивал на своем прозвище. Ослепительный. Что за ребячество! сказала бы… Что за кретинство! скалился чертов Тимьян. Никто не догадывался, почему он так себя называет, за исключением Верги и Меда. Этих двоих не провести. А все потому, что у него водились игрушки, которые на юге известны, как ларь.
Сейчас осталась одна-единственная штука. Он стиснул в кармане шарик. Шероховатый на ощупь. Впитавший тепло ладони.
Мервы как по команде остановились. Одновременно вынули тонкие и хрупкие на вид мечи.