— Я не бегу от смерти. Но позволь мне сделать это так, как я хочу. Идем, Иван.
Но не успели они сделать и шаг, как из хижины, где лежал Белый, вышел высокий, седой как лунь старик, сохранивший, несмотря на жутко истощенный вид, следы благообразной наружности, так сильно контрастирующей с грубыми чертами всех остальных, что сразу стало ясно — Белый нездешний.
Глаза заволокло глубоким черным цветом. В руке он держал огромный ржавый тесак.
— Белый? — ошеломленно спросил Абрига.
Белый громко засопел и, неуклюже переставляя ноги, двинулся им навстречу. Все попятились. Старик с тесаком остановился, вскинул голову и как будто принюхался.
— Идем, — тронув Баита за плечо, шепнул Иван.
— Белый, ты… — со слезами на глазах сказал Абрига.
Ивана кольнуло в сердце. На какое-то мгновение он отчетливо увидел последующую сцену. И зажмурился. Дикая, обжигающая головная боль вдруг вернулась. Он опять пошатнулся.
— Белый, ты… поднялся? — дрожащим голосом вопрошал Абрига. — Белый, друг…
«Идиот…»
Белый повернулся к Абриге и с неожиданной для старика силой раскроил ему череп.
Кровь брызнула Белому в лицо, но он как будто не заметил этого, продолжая водить вокруг затянутыми мраком глазами. С лица густым потоком стекала черная, в стремительно надвигающихся сумерках, кровь.
Баит вцепился в оторопевшего отшельника и потащил за собой. Они забежали за одну из хижин и втиснулись в узкое пространство между какими-то досками и каменной насыпью, которую они с Прыгуном-Губчаком не так давно сооружали. Обезумевшие от ужаса старики разбежались кто куда.
Оброненный факел Абриги шипел на снегу.
— Сидим тихо, — сказал Баит. — Может он уйдёт…
— Нет, — ответил Иван. — Это тебе не кровожадный аннат. Это монстр. Он не уйдет.
Отшельник осторожно выглянул из укрытия. Белый стоял посреди майдана.
— Нет, нам не уйти, — произнес Иван. — Он нас заметит.
— Ты же колдун! Сделай что-нибудь.
— Если бы я мог!
— В случае с Олле и Брумхой смог.
— Это произошло само по себе. Я тогда пришел в ярость. Ярость подстегнула, понимаешь? — Иван посмотрел в глаза шаману.
— Понимаю. А сейчас что тебе мешает разозлиться?
— Я боюсь. Боюсь так же, как и ты.
— Что ж, придется бежать. Выхода нет.
— Только куда?
— Есть у меня одна тайная заимка, — нехотя ответил шаман. — Туда и пойдем. Больше некуда.
— Веди.
Они максимально тихо, пригнувшись, перебирались от хижины к хижине. Отшельник заметил, как Белый, перешагнув через Абригу, направился в их сторону. Остановился.
Раздался вскрик, глухой удар, хрип, стук падающего тела, шум посыпавшихся дров.
Следом — тишина, нарушаемая лишь ветром, постепенно стихающим воем да хриплым дыханием Белого, раздававшимся рядом. Совсем рядом.
Баит вдруг сорвался с места и, больше не скрываясь, бросился через ограду во тьму.
— Здесь есть тропинка! — услышал Иван его удаляющийся голос. — Крутая, заброшенная…
Отшельнику ничего не оставалось, как броситься вслед. Он ничего не видел, кроме мельтешения черных пик сосен, звезд, смутных очертаний вершин. Где-то впереди бежал, спотыкаясь и скатываясь Баит.
Спрыгнув с загородки, Иван полетел вниз. Захватило дыхание. Больно ударился копчиком, но, не останавливаясь, поднялся. Снег окружил его распушившимся, слепящим облаком. Он задыхался.
«Где же Белый? Преследует? Преследует, или нет? Где он? Где?»
Иван двинулся вперед, но поскользнулся и угодил в сугроб. Несколько секунд лежал, зарывшись в снег лицом, прислушиваясь к стуку сердца. Затем, постанывая, встал и тут же столкнулся с… Белым.
Носитель фантома находился в шаге. Иван оцепенел. Белый одной рукой — холодной, как лед — вцепился ему в горло, другой замахнулся…
Заляпанный кровью и мозгами ржавый тупой тесак смутной тенью взметнулся над его головой и…
Ничего не произошло. Холодная ладонь разжалась.
Иван открыл глаза и обнаружил подле себя задыхающегося Баита с палкой наперевес.
— Убей его! — возбужденно крикнул шаман, не отрывая глаз от медленно поднимавшегося демона. — Убей его, что стоишь? У тебя топор! Поруби его на куски! Ну же!
Отшельник не заставил себя долго упрашивать. Хуже всего то, что глаза уже привыкли к темноте и поэтому он всё видел.
Иван ударил Белого топором в лицо, и оно лопнуло, как перезрелый арбуз, обнажив бескровные ткани. Затем, войдя в раж, он отрубил, а вернее откромсал ему голову.
Иван совершенно потерял рассудок. Он все бил и бил носителя, пока тот не превратился в бесформенную кучу мяса и костей. И за всё время из этой кучи не вытекло ни капли крови.