К тому же у Басилита вместо обычного навесного моста существовал так называемый «язык» — понтонный мост — два массивных деревянных блока, скрепленных железными крюками. «Язык» вытягивался из воротного проезда, где он обычно лежал, наворачиванием цепей, проложенных по дну реки на барабаны на противоположном берегу. Чтобы мост не сносило течением, один конец цеписо стороны крепости фиксировался крюками, продетыми в кольца, вмурованные в стены; с другой стороны цепьстопорилась специальными клиньями. На всё про всё у мостовой бригады уходило до получаса.
Однако страх перед имерами был настолько велик, что горожане сильно сомневались в успехе обороны — впереди был многочисленный и безжалостный враг, позади выжженная мертвая Арута, край ночи, монстров и пепла.
А запасов продовольствия, по слухам, хватит максимум на пару месяцев.
— Эх, а народу-то, — протянул Кир Ослепительный. — Кошмар. Откуда столько народу-то? Земли не видать…
— Ждёшь, когда кто-нибудь пустит тебе болт в лоб? — ехидно поинтересовался Тимьян. Он частенько подшучивал над этим щеголем. Чего тот вполне заслуживал.
Кир повернулся к нему.
— А там и некому.
— Чего «некому»? — фыркнул Тимьян. — Изъясняйся понятнее, задница.
Кир терпеливо вздохнул и сказал:
— Там варвары с севера. У них кроме топоров ничего нет. А те палки с веревками луками назвать можно с большим трудом. Верно, Лучник?
— Верно, — подтвердил Аркера. — Ихними дубинами только кур убивать.
— А вот интересно, — Кир почесал щеку, — почему же одни дикари-то? Добеи, биммы, кто там еще? Дикари, одним словом. А где ж имеры? Хотелось бы взглянуть на них, хоть глазком.
— Это будет последним, что ты увидишь в своей никчемной жизни, Ослепительный, — прозвучал зычный голос Эндра.
— Ого, вот и командир, — сказал Тимьян и потянулся. — А где твой дружок?
— Пошел куда-то. По делу. Вечно его куда-то несет. Тут с минуту на минуту сеча начнётся, а он…
— Правильно делает, — сказал вдруг Мёд. Он скрестил руки на груди и высокомерно — был у него такой грешок — взглянул на толстяка. — Ты куда торопишься? Сдохнуть мы всегда успеем.
— Умно, — кивнул Эндр, коротко рассмеялся и повторил: — Умно. А может, и правда лучше поскорее покинуть этот сраный мир? — Эндр мотнул головой в сторону храма, где вот уже часов семь трудился неутомимый звонарь. — В ином, наверное, веселей? А, братцы?
— Один калека мне сказал как-то, — изрек Мёд с глубокомысленным видом, — что несмотря на все ограничения, наложенные на него богом, жизнь таит в себе много возможностей, которыми грех не воспользоваться.
Эндр снова кивнул.
— Умно. Ничего не скажешь, умно. В общем, пошел ты к чертям собачьим, Мёд. Не морочь мне голову. Мне ее и так уже сегодня основательно помучили.
— Чего там, наверху? — поинтересовался Аркера.
— Ничего хорошего, — ответил Эндр. — Грызня. И похоже, Анастасий берет вверх. Кипр теряет сторонников.
— Что ж тут удивительного, — сказал Аркера. — Кипр хочет сдать город.
— Не совсем так, — буркнул Эндр, посмотрев на равнину. — Он хочет… как это… евакуировать принца и принцессу. Сберечь королевскую семью — вот что старый хрыч болтает. Это, дескать, даст народу надежду. Но вообще-то он задротыш. Поэтому его и не любят.
— Анастасий не лучше, — сказал Тимьян, не открывая глаз.
— Анастасий говорит хорошо, — сказал Эндр. — Даже слишком. Строит из себя… чучело соломенное. Дадим бой, ляжем костьми и всё в таком же духе. Сплошная истерика. Как раз то, что нравится толпе. Ну их, не хочу даже вспоминать это сборище идиотов.
— Ну, — задумчиво произнес Мёд, — говоря такое, он сильно рискует. В случае неудачи народ его первого и обвинит.
— И пусть, — сказал Тимьян. — Нам-то что?
— А неудача будет, — вздохнул Беддах. — У них маги…
— Не брюзжи! — сказал Эндр.
— Пораженчеством охвачен весь город, — сказал Мёд. Чертов умник, подумал Каллад. Иногда он доводит до бешенства. А всё потому что у него нет меры. Всё хорошо в меру — и глупости и остальное. — Тарск, Крокота тоже считались неприступными, но пали за…