— Ясно, — вздохнул Эндр. — Анастасию и его партии грозит гибель.
— Да, наверное.
— Я бы сказал, — добавил Тимьян, — всем грозит гибель, не только Анастасию.
В этот момент их занимательную беседу прервал трактирщик Матвей.
— Всё, мужики, — насупился он. — Закрываюсь. Уж не обессудьте.
— Ну, раз так, — сказал, пожав плечами, Эндр, — то что ж. Спорить не будем. Сейчас, только дай доесть.
— Да вы всё больше болтаете, — проворчал Матвей. — А есть, совсем не едите. А мне еще дел невпроворот. Вещички собрать, таверну закрыть, окна заколотить… и до утра не управлюсь.
— И куда ты намылился, родной? — поинтересовался Тимьян.
— Известно куда, — ответил Матвей, нахмурившись больше прежнего. — Туда. В Арутию. Куда ж еще-то. Дорога одна.
— Старик, не дури, — сказал Эндр, отхлебнув пива с видом бывалого и много знающего человека. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Там погибель, это ж дураку ясно. Самое лучшее, что тебя ожидает — это разграбление твоего обоза. А если вспомнить об обитающем там нечистом зверье… Ведь, если подумать, ты не один такой. Зуб даю — весь город на тюках сидит. Утром все дороги на юг будут забиты народом. Если, конечно, вас выпустят, в чём я сильно сомневаюсь. Я с Анастасием немного знаком, так что знаю, что говорю. И даже если выпустят, или сам как-нибудь вырвешься… Как через кордон пройдешь? Кордон никак не пройдешь. Остается в горы. А это верная смерть, поверь.
Матвей надулся, точно большой ребенок. Видно было, как он разрывается между надеждой и отчаянием.
— Люди болтают… — невнятно произнес он. — И… надеюсь, что не… разграбят… Бог поможет…
— Это который? — насмешливо поинтересовался Тимьян, отправив в рот кусок мяса. — Предвечный? Э-э, старик! Это крамола!
— Бог — это самое последнее на кого бы я надеялся на твоем месте, — сказал Кир, стряхивая крошки со стола.
— А я и… — огрызнулся было трактирщик, но потом привычно махнул рукой: — А ну тебя, Тимьян. И тебя, Кир.
— Ослепительный, дорогой мой, — мягко, но непреклонно поправил его Кир. — Кир Ослепительный — не забывай, пожалуйста…
— Брось, парень, — осадилего Эндр, допив пиво. — Не приматывайся.
— Но я Ослепительный! — упрямо повторил Кир.
Эндр побагровел и метнул в него косарь, который, чуть не задев ухо, воткнулся в стену.
— А Киром Безухим стать не хочешь? — прорычал друнг. — А? Чего молчишь?
Кир сглотнул и уткнулся в свою тарелку.
— Всё, хватит, — сказал Матвей. — Выметайтесь. Я закрываюсь.
— Глупости, — подал голос Тимьян. — Если уж Басилиту суждено пасть, то никакие запоры твой клоповник не спасут. Его разнесут в щепки. Так что не запирай заведение. Оставь нам на попечение.
— Нет. Я заколочу здесь всё. Я так хочу.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Тимьян. — Не знаю, что и посоветовать. Боюсь, ждет тебя костлявая. Я вот бывал в гостях у костлявой. У костлявой тоскливо. И опасно. Очень опасно, чтоб мне сгнить. У костлявой безысходно. И там растёт трера… Это такие светящиеся грибы. Которые гаснут, когда кто-то умирает…
— Ладно, — скомандовал, поднимаясь, Эндр. — Поднимайте задницы. Уходим. Завтра новая мясорубка, а послезавтра еще одна и так до тех пор, пока мы не лишимся голов.
— Может, оно и к лучшему, — буркнул Беддах.
Матвей, с несколько виноватым видом проводил их, и уже на улице вдруг сказал:
— А знаете что, мужики? Давайте-ка со мной? Зачем вам тут оставаться? Это верная смерть! А вместе мы в горах может и… так чего, а? Я так думаю, нельзя выиграть войну, не веря в победу. Укатим куда-нибудь, например в вашу Данварию, или в Пеш, или в какой другой вольный город поближе. Устроимся, заживем. Ну, что скажете?
— А это мысль, — осторожно высказался Кир.
— Мысль убогая, — парировал Мёд, скрестив руки на груди. — Наняться к какому-то трактирщику и сбежать, точно нашкодивший пацан — однозначно, не по мне.
— Знаешь что, Матвей, — сунув большие пальцы за пояс, сказал Эндр. — Сегодня я пил у тебя неразбавленное. Никто не заметил? Нет? Эх, вы… Мне это показалось странным.
— Ну я… — замялся трактирщик. — К чему ты это?
— К чему?
— А, я понял. — Матвей сразу сник.