— Как-то недосуг думать об этом…
— А зря. Очень даже зря. Есть такая теория — теория, скажем так, предначертанности, простите мне мой научный язык. Анту предначертано было стать великим. Ключом, проще говоря. Поспрашивайте Мёда, он об этом знает много больше меня. Итак, Дакси и есть ключ, тот, кто очистит Источник от скверны и вернет нам былое могущество.
— И почему вы так думаете? Пацаненок что, проявляет способности? Никогда об этом не слышал.
— Давайте не будем углубляться в недра прикладной и теоретической магии, тем более, что мы в ней ничего не смыслим. Скажу лишь, что думать так есть серьёзные основания. Канг, знаете ли, не всех адептов истребил.
— Тогда я задам другой вопрос, — всё с тем же спокойствием спросил Эндр. — Почему мы?
Вместо ответа Кипр, словно выполнив самую тяжелую часть работы, откинулся на спинку стула и обессилено опустил руки на подлокотники.
— Госпожа Мариша, — тихо произнес он. — Будьте добры, наполните наши кубки вином. В горле что-то пересохло.
Эндр ждал, искоса поглядывая, как советник с жадностью осушает кубок. Он хорошо знал что ему скажет советник, он много раз слышал эти слова.
— Эх, Эндрат, дорогой, — сказал, наконец, Кипр. — А кто же, кроме вас?
Они лежали в темной комнате на кровати, тесно прижавшись друг к другу, и молчали. Им обоим было тяжело. За четыре года не раз приходилось расставаться, но теперь над ними нависла неотвратимость, именуемая смертью. Всегда можно на что-то надеяться. Так или иначе враг всегдабыл известен, и хоть чуточку предсказуем.
Но не сейчас. Сейчас их враг — древний, уже почти сказочный народ.
Мариша долго сдерживалась, и наконец всхлипнула.
— Я буду ждать, — шепнула она, глядя на его полускрытое в сумраке лицо. — Такова моя судьба. Опять полюбила солдата…
Эндр молчал. На душе скребли кошки.
— Буду ждать, — повторила она, и тут он ясно ощутил нас себе ее взгляд. Она смотрела на него совсем как девчонка, ждущая чуда. И разозлился. Будь он проклят! Он вернется, даже если ему придётся пройти через огненную бездну.
Эндр обнял ее еще крепче, так, что она слабо охнула и поцеловал в лоб.
— Давай спать, — сказала он. — Завтра тяжелый день.
Следующим вечером Эндр стоял, прислонившись плечом к массивной каменной кладке, внутри захламленного портала, ведущего в заброшенный амфитеатр. Когда-то бывший гордостью империи аннатов, нынче амфитеатр представлял собой разве что обломок былого величия. В последние тридцать лет сорняки вытеснили чахлые, дурно пахнущие травы-адапты — дети Проклятой Ночи — придавшие этому громадному примитивному сооружению поистине загробный вид. Вокруг валялось несколько громадных обомшелых валунов, наполовину зарывшихся в землю, заброшенных сюда лет триста назад магами, для расправы над восставшей чернью. В небе плыли черные тучи, дул неприятный холодный ветер, тревожно свистевший в лабиринтах обрушившихся трибун. Идеальное место для встречи — толстяк отдал должное изобретательности Кипра — так как амфитеатр пользовался в городе дурной славой. Но это уже история.
Эндр находился в прескверном настроении. С раннего утра он глотал пыль на стене. Крепость держалась, несмотря на предчувствие неминуемого конца. Многие бойцы как огня боялись призрачных драконов имеров, исторгавших из бестелесных глоток леденящий душу вопль. Везде мерещились вражеские лазутчики. У многих начался кровавый понос. Сыграла тут роль падаль, закидываемая захватчиками, или это была магия имеров, теперь неважно. Важно, что сам Эдм слег с этой хворью. А без молодцеватого военачальника боевой дух упал ниже некуда.
Обстрел камнями не прекращался весь день. От грохота болела голова и закладывало уши. Глядя на стену, создавалось впечатление, что ее старательно грыз некий зверь, настолько плачевно она выглядела. Тем не менее, стена держалась.
К концу дня захватчики спустили на воду сразу шесть здоровенных плотов с турами. Воины на них пытались зацепиться за стену крюками. Три башни снесло течением, три облили смолой и подожгли. Пока отбивались от этой напасти, проморгали таран. Такой же, как и вчера. Только вместо веревки — цепи. И закрепили северяне их на расстоянии недосягаемой для стрел Аркеры. Едва началась долбежка, Эндр с товарищами тихо слинял. И от этого чувствовал себя поганей некуда.