— Лучше разделиться, — пояснил Верга. — Как и задумали. Нельзя попадаться всем скопом. Те, кто пойдут позади — я имею в виду братьев и Беддаха с принцессой — будут наблюдать за нами. Если мы влипнем, они увидят.
— И что ж хорошего?
— Сами спасутся, и, кто его знает, может и нас вытащат.
— Послушайте, — сказал вдруг Мёд. — Я вот что подумал… Я могу отследить Тимьяна. То есть, с помощью магии. Как бы выразится попроще… понять, что с ним происходит в данный момент. Если он в беде — я узнаю.
— Ни к чему, — отрезал Эндр. — Я и без магии все понял. Он в беде, как пить дать. Может это имеры, а может и… старые дружки.
— О чем ты? — спросил Аркера.
— Не важно. Итак, по коням.
Тут вмешалась Ниа — и голос ее дрожал от ярости.
— Вот как? Всё решили за нас?
Все недоуменно уставились на нее и на Дакси. Принц снисходительно улыбался.
— Сдается мне, мы для вас нечто вроде дорогой безделушки! — запальчиво выкрикнула она. — Всё обсудили — те пойдут с моим братом, те со мной. А как же мы? Вы нас спросили? Что мы чувствуем?
— Послушай, Ниа, — примирительно сказал Беддах. — Не кипятись. Понимаю, тебе тяжело расставаться с родным братом…
Но принцесса, даже не посмотрев на веханца, вперила в Эндра полный по-ребячьи страстной ненависти взгляд. Она буквально прожигала его насквозь. Но друнг ничуть не смутился, более того, он сразу перешел в нападение:
— Во, блять! Да зачем мне это нужно? Задарма подставлять шею! За какую-то горстку золота, причем, наверняка, не самого чистого! Все, мужики, отбой. Мы тут чуть глотки друг другу не перегрызаем, головы ломаем, как быть, а эта… эта красавица сопливая еще и недовольна! Что ж тебе еще надо, дорогая? Попку тебе утереть?
Аркера не удержался и прыснул со смеху. Смущенная столь гневной отповедью, Ниа беспомощно посмотрела на брата. Принц выпрямился и решительно сказал:
— Будет тебе, сестра. Идемте, господа.
— Вот это я понимаю, — уже совсем другим тоном сказал Эндр. — Молодец, парень. Раз решили, значит отправляемся.
Кто со мной говорит?
Каллад посмотрел вслед удаляющейся тройке Эндра, сопровождавшей принца. Юноша по-прежнему самозабвенно предавался размышлениям (судя по всему, это было его естественным состоянием), из которого выходил лишь изредка, и только для того, чтобы окинуть наемников весьма запоминающимся взглядом, представлявшим собой смесь высокомерия, апатии и любопытства. О последнем говорили его глаза — в них нет-нет да пробегала искорка. Хотя, скорее взгляд парня напоминал холодное, отчужденное наблюдение, подобно тому, как изучают какую-нибудь необычную мелкую букашку.
Дакси слабо улыбнулся в ответ на эмоциональный поцелуй сестры, забрался на коня, и, свесив голову, уехал. Постепенно ночь поглотила их размытые, будто и не существовавшие никогда, фигуры. И в этот момент Каллад почувствовал — совершенно неожиданно — как внутри него всё опустилось. Как будто безвозвратно терялось нечто дорогое. Этой ночью многое изменится.
Каллад помотал головой, прогоняя наваждение, посмотрел на брата, на веханца и задержал взгляд на девушке. Ниа, похоже, пребывала в смятении. Девушка напрасно вглядывалась в лица мужчин, хранивших сосредоточенное молчание. Что она в них надеялась найти?
Годы молчания — добровольного затворничества, превратившегося, по сути, в особое состояние, из которого Каллад теперь вряд ли когда-нибудь выйдет, научили смотреть в вглубь вещей, подмечать малейшие изменения настроения. Вот и сейчас он видел принцессу насквозь. Ниа боролась с собой. В ней бурлила гамма противоречивых чувств, но она старалась держать себя в руках.
Что ж, молодец, не раскисает. С понятиями девка. Но утешать ее, — нет, точнее будет сказать: поддерживать, — он не станет. Не умеет, да и не хочет. Как и Аркера. Брат вообще отличался редкостным простодушием. Безразличный, невнимательный и беззаботный парень. И совсем не чуткий. Чтобы обхаживать такую вот штучку, как Ниа, нужно быть хоть немного… Нужно воспитание, короче. А какое оно у них? По сути, их воспитателем стал Эндр. Вместо учтивых слов — проклятия, вместо цветов — подзатыльники. Ну и как тут быть? Почему толстяк доверил девицу им, а не Мёду, например? Из Мёда вышла бы отличная нянька.
Иногда Каллад завидовал брату. Аркера никогда ни о чем не задумывался, в отличие от него самого. Так казалось не только ему. Остальным тоже. Но Аркера уж точно ничем не походил на Тимьяна, с кем его постоянно сравнивали. Брат скромнее, честнее и ему, в сущности, нечего скрывать. В последние годы Аркера стал вести себя тише, чаще держался в тени, всё больше помалкивал. Каллад с удовлетворением — так, наверное, чувствовал бы себя любой старший брат, наблюдавший за тем, как взрослеет младший, — видел, как Аркера мужает.