— Надо уходить. Что скажете, парни?
Аркера стиснул зубы от досады.
— Ничего не поделаешь. Надо. И откуда только взялись? Как навели, сука!
— Все-таки вовремя мы разделились, не то и нас сцапали бы, — сказал Беддах.
— Надо уходить, — повторил Аркера.
Ниа вспыхнула:
— Как?! — и тут же смутилась. Девушка знала их меньше дня, а уже… успела привязаться к ним? Или это от безвыходности? Сколько времени прошло с тех пор, когда она разглядывала их, ни много ни мало, с оттенком отвращения, старательно внушая себе, что на самом деле выше их. Она… она королевская дочь, а не надоедливая игрушка, от которой, судя по всему, не знают, как избавиться.
Ниа нехотя признала, что в этих неопрятных, дурно пахнущих ребятах, с их грубым, злым, и в то же время таким забавным командиром, есть что-то такое. То, чего она никогда не находила в отце, в придворных, в хитром крысе, внадушенном приторном Анастасии.
Они настоящие, вот что.
Можно сказать, старый Беддах впустил ее в их дом — такой же неопрятный, захламленный нерешенными, попросту позабытыми проблемами, холодный от их скованности, молчания — ведь у таких мужчин не принято изливать друг другу душу. Ей там не понравилось, но девушка уже осознала, что так просто его не покинет. И потом, ее — всё-таки принцессу — уже так давно окружали сомнительного вида личности, уже так давно она жила в ожидании грядущего — чего именно, не важно, — что само слово принцесса воспринималось ей как насмешка.
— Можно, конечно, — начал рассуждать Аркера, — постараться перестрелять их. Уверен, десятку я сниму. Но это максимум. А что потом? Калладу спускаться нельзя — все-таки с нами принцесса. Положеньице! Нее, затаимся. Понаблюдаем.
Каллад с Беддахом согласно кивнули.
— И вы так и бросите их? — почти жалостливо спросила девушка. — Может, все-таки последовать за ними?
— Придётся переждать, — ответил Аркера. Ниа выглянула из-за парапета и взглянула на толпу вооруженных всадников — охотников на магов, старых знакомцев, — окруживших ее брата с тремя сопровождающими наемниками. Прислушалась. До нее донеслись обрывки слов, но смысла она так и не уловила. Эндр, вначале взявшийся за свой уродливый короткий меч — пожалуй, самую страшную деталь в нём, страшную именно своей долгой памятью, — с неохотой сунул его обратно. Двое других, как и Дакси, вели себя на удивление спокойно.
— Они не будут сопротивляться, — донесся до нее хладнокровный голос Аркеры. — Они будут ждать удобного момента. Как и мы. Сейчас мы будем сидеть. Тихо и незаметно. Очень осторожно проследим, может. Рисковать нельзя. Что думаешь, веханец?
— Ничего другого не остается. Следить, ловить момент. Хотя, как вытаскивать их из лап вордуров, даже не представляю…
«Оставим лошадей и пойдём за ними налегке», — раздалось в ее голове. Она вздрогнула и с опаской осмотрелась, не понимая, что происходит. Голос тихий, вкрадчивый, до боли отчетливый, он и пугал и притягивал одновременно.
«Будем следить. Надо отбивать ребят во что бы то ни стало».
— Что происходит? — застонала она, схватившись за голову. — Скажите мне, что это?
Она заметила, как переглянулись братья.
«Ты… меня слышишь?» — снова прозвучал голос.
— Кто это? Кто со мной говорит? — прошептала она, ощущая, как страх захватывает всё сильней. Аркера взял ее за руку и спросил:
— Скажи, Ниа, ты его слышишь? — и указал глазами на Каллада.
— Его?!
«Меня».
Каллад пристально смотрел на нее.
«У нас с братом невидимая связь. Мёд говорил: телепатическая. Мёд говорил, что на такое способны только очень близкие люди. Как мы: я и мой брат Аркера. Мёд утверждал, что это магия, что это нечто неподвластное никому, ни одному магу. Воссоздать такое не поможет ни один Источник, какой бы могущественный он ни был. Так почему же ты меня слышишь?»
— Хватит! — чуть не закричала девушка, спохватившись лишь в последний момент. — Хватит меня пугать! — ее голос задрожал. — Уйди, пожалуйста, — сказала она Калладу, закрывая лицо руками.
Беддах, все это время недоуменно переводивший взгляд с одного на другого, приобнял принцессу и мягко сказал:
— Ладно вам, парни. Потом разберемся что к чему.
Он отнял руки от ее лица и посмотрел на нее. Ниа не плакала. Она уже взяла себя в руки.
— Я готова, — твердо произнесла она.
Интерлюдия. Смятение во мраке уходящей ночи, где нет зла, нет добра. Лишь червь
Смятение