Капканщик неопределенно пожал плечами. Что выражал этот жест, Лив так и не поняла.
— Ладно, — произнес он после короткой паузы. — Что ты предлагаешь?
— Засесть на пару дней в доме у Лешего. То есть у того деда, — торопливо поправилась она. — Мне нужно время, чтобы сосредоточится. Ты и сам знаешь. Давай успокоимся. Дамнат был здесь.
— Все-таки был?
— Не уверена… Но…
— Достаточно. Мне этого достаточно, Лив. Я знаю тебя. Мы его поймаем.
Лив вздохнула и опустила голову. Капканщик… нет, Адриан неожиданно ласково взял ее за подбородок.
— Прости меня, Лив. За всем этим я забыл, что кроме меня еще есть ты.
У Лив буквально захватило дух. Он никогда не разговаривал с ней так. Так… нежно.
— Но я должен казнить Родериха, — будто бы издалека донесся его голос. — Ты знаешь наш кодекс.
— Что? — Действительность вернулась не сразу, но вернувшись, словно окатила ее ушатом ледяной воды.
— Проснись. — В голосе Капканщика зазвенели стальные нотки. — Мы должны их казнить. Всех.
— Нет. — Обида мгновенно захлестнула ее. Он что, играет с ней? Догадался о тайной влюбленности? «В Адриана, не Капканщика», — поправила она себявиновато. Вот, значит, как? — Нет! — повторила она решительно. — Если мы хотим, чтобы все местные начали нас ненавидеть, то давай, казни ведуна. Ведуны, если хочешь знать, в этих местах играют роль мудрецов, лекарей. Часто ими бывают кузнецы. Это уважаемые люди, к которым идут за советом, за лекарством, изделием. Казнить такого человека нельзя. Наоборот. Он может нам помочь. Ты что, с ума сошел? — Лив почувствовала, что начинает кипятиться. «Нет ничего страшнее обманутой женщины», — где она это слышала? Неужели опять от камилла?
Капканщик пошел на попятную.
— Ладно-ладно. Меня занесло. Пусть живет. Пока.
— Нет! — отрезала Лив с испугавшей ее саму категоричностью. — Мы должны поймать дамната. Ведун нам ни к чему. Позволь мне с ним поговорить? Если ты не станешь лезть напролом, Адриан, — Лив сделала ударение на его имени, — мы уговорим его нам помочь. Он должен многое знать.
— Хорошо. Но не зови меня больше этим именем. Никогда…
— Не буду, если ты не станешь дурить. И еще…
Капканщик, словно почувствовав неладное, застыл в ожидании вопроса.
— Не надо со мной так.
— Как?
— Не играй со мной. Не выпускай из себя Адриана. Женщины тоже могут быть опасны.
Капканщик на мгновение помрачнел. Видно, вспомнил что-то из давно забытого прошлого.
— Договорились. Пойдем, посмотрим, как ты будешь вербовать в помощники человека, чьему подмастерью я только что сломал нос.
«Ненавижу его. Капканщика».
Лив обратила внимание на стоявшую у забора треснувшую бочку, из который вытекал деготь. Он залил охапку полевых цветов. Лив показалось это странным совпадением. Деготь-трактирщик, его жена Цветок…
«Дёготь испачкал цветок», — отрешенно пронеслось в мыслях.
В центре обширной горницы находилось кованое и откровенно уродливое чудище. Многорукое антропоморфное существо с глазами из аквамарина. Вокруг были рассыпаны цветы, в медных плошках зажженны свечи. Обнаженная девушка, распростершись перед идолом, с чувством молилась:
— Зажги во мне свет, о великий созидатель сущего! Зажги во мне свет, бесконечный предвестник благого! Дай объять малую часть необъятного! Утешь слугу свою! Зажги во мне свет!
— Молитва девы сострадательному Кру, — скромно объяснил Родерих. — Она просит дать ей дитя.
«Это же тот самый Кру, — ошарашенно подумала Лив. — Тот самый… Мне же рассказывали… Кто мне рассказывал? Отец Малентий, нет? Рогволод, он же из круан…»
— Уйди пожалуйста, Терния, — попросил Родерих. — Не смущай гостью. Она, кажется, не привыкла к нашим обычаям.
Терния, с вызовом взглянув на потупившуюся Лив, вышла, покачивая бедрами. Почему-то чужая нагота смущала.
— И чего она голая?
Родерих опять улыбнулся. Лив уже начала раздражаться.
— Только с незапятнанной, незамутненной дурными помыслами душой можно обратиться к сострадательному Кру. Нагота символизирует искренность и чистоту воззвания.
— И он подарит ей ребенка?
— Подарит. Конечно, подарит. Дарица — та кто принимает дар сущего, должна возлечь с возлюбленным в полнолуние здесь же, пред его очами и тогда зачнется жизнь.
— Этот возлюбленный — вы?
Слащавая улыбка в мгновение ока стерлась с лица.
— С чего вы взяли? — хмуро спросил кузнец. Сейчас он показался ей уставшим и несчастным.