Одноглазый замер. Его левая нога была отрублена, следом тянулась кровавая полоса, медленно заполняя швы вымощенного булыжником пола.
— Э-э, да ты не жилец… Ответь на мои вопросы, и я подарю тебе быструю смерть.
Одноглазый что-то прохрипел в ответ. Капканщик присел на корточки.
— Давно ты здесь?
— Давно…
— До нас еще были незнакомцы?
— Был один… с месяц. Ночью шел, почти… поздним вечером. Будто говорил с кем-то. Дергался, ак припадошный.
Капканщик повернул бандита к себе лицом.
— Ну? Что вы с ним сделали?
— Ничего… ничего… — Одноглазый начал терять сознание. Капканщик ударил его по щеке.
— Не отключайся! Дальше! Говори, чтоб тебя!
— Мы не… мы не тронули его. Был он… был… странный какой-то. Побоялись мы…
— Куда он пошел?
У одноглазого закатились глаза.
— Ну же!
Изо рта одноглазого потекла кровь. Капканщик выпустил его.
— Умер.
Лив сидела на полу среди мертвецов, растрепанная, сжимая в руках шкатулку. Она не открыла ее. Капканщик справился сам. В который раз.
— Перестарался, — сокрушенно покачал головой охотник. — И правда устал…
Одноглазый дернулся, выплюнул сгусток крови и замогильным голосом прошептал:
— Мы следили… проследили… мы… в топи он подался… В Тунь… В Тунь, да. Кажись… не знаю. Болтали, там какой-то анахорет обретался, дикий, нелюдимый. Может, и к нему, хуй его знае… Убей, друг, прошу… Ты обещал… Так и знал, не к добру он явился… говорил ведь… Не к добру…
«Еще труп, — подумала Лив. — И не один».
Похоже, мертвецы на деревьях являлись некоей отличительной чертой Ткемы. Своеобразной вывеской, приглашающей в ад. Висельный тракт — а как еще можно назвать эту дорогу? — закончился развилкой, как и предсказывал Капканщик. Когда-то тут красовался щит с перечнем местных поселений. Теперь это два источенных червями покосившихся бревна, к которым цеплялись посеревшие обломки досок, на которых еще угадывались линии и буквы.
— И куда дальше? — спросила Лив.
Капканщик пожал плечами.
— Как мы узнаем, — продолжила девушка, — по какому пути идти?
Большая часть из десятка дорог, раскинувшихся в стороны, словно щупальца спрута, была заброшена — завалена буреломом, поросла кустами и травой, или вовсе демонстративно перегорожена бревном. Лишь на одной имелись хоть какие-то следы жизни.
— Думаю, ответ очевиден, — ответил Капканщик, хлебнув воды из фляги.
— Почему ты так думаешь?
— На этой дороге есть хоть какие-то следы.
— Одноглазый сказал, что он подался в топи. Если так, то наверняка это самый глухой путь из имеющихся.
— Может быть. И который самый глухой, как ты говоришь? Глянь! А? Они все глухие. А еще одноглазый мог приврать. Отомстить напоследок. Навести на дружков. Так что, лично у меня сомнений нет.
— И в селе, если оно там есть, конечно, тоже могут быть разбойники.
— Могут. А еще там может быть горячая пища и теплая постель.
— Я бы на его месте туда не пошла, — упрямо повторила Лив.
— Но ты не на его месте. И ты понятия не имеешь, что у него на уме. Пойдем по самой наезженной. Дойдем до какого-никакого селения…
— Чтоб там либо всех вырезать, либо самим сгинуть, как ты говоришь.
Капканщик взглянул на Лив ничего ни выражающим взглядом. Сунул флягу в сумку, притороченную к седлу.
— Лив, — начал он менторским тоном. — Мы в тупике, я знаю. Что нас ждет дальше, хочешь знать? Может, мы будем бесконечно бродить по этой забытой всеми глуши. Пока не состаримся. Или сдохнем от ножа в горло темной ночью в какой-нибудь местной тошниловке. Или от кровавого поноса. Я слышал в здешних местах такая напасть очень даже распространена. А может, нам повезет. Думаю, даже Предвечный этого не знает. Но так как Предвечного, вместе со всей сворой, что верила в него, тридцать лет назад низложили, то…
Капканщика, к счастью, очень редко посещал дух умника. Лив откровенно ненавидела эту черту характера в своем спутнике. Она демонстративно отвернулась. Капканщик усмехнулся и бросил:
— Пошли.
Но не успели они пройти пару шагов, как в заметили прячущегося в кустах мальчишку лет десяти. Почти черного от грязи, или копоти, одетого в бесформенные лохмотья. Русые волосы больше походили на солому. Пацан пристально глядел на них своими глубоко синими, какими-то нечеловеческими глазами. Настоящий дикарь.
— Ты кто? — спросил Капканщик, но юный дикарь, не издав ни звука, скрылся в чаще.
— Кто это был?
— Без понятия, Лив. Я его уже давно приметил. Потому-то и решил, что впереди село. Это ты дальше носа не видишь. Поехали.