Немного погодя Грофилд сказал:
— Ты должна объяснить мне, ради чего я тут воюю. Действуя вслепую, я ошибаюсь и сам того не замечаю.
— Какие еще ошибки? — Она по-прежнему задыхалась, но уже могла говорить. — Ты сработал прекрасно.
— Ну-ну. Я полагал, что против нас только эта троица, поэтому счел вполне безопасным оставить тебя и расправиться с засевшими у машины. Но там оказались два новых типа, золотко, целых два.
— Не злись на меня, Алан, ну, пожалуйста.
— Чертова дурочка.
— Ну, пожалуйста.
Теперь, когда они снова временно были в безопасности, раздражение Грофилда нарастало, подобно лавине.
— Кто мне противостоит, черт побери? Целая армия?
— Да нет. Никакой армии, честно.
— Кто же тогда?
— Я бы и хотела рассказать тебе, — ответила она. — Может, еще и расскажу, в пятницу, когда все кончится.
— Все может кончиться гораздо раньше пятницы, — заметил он.
Она бросила взгляд в заднее стекло, но их никто не преследовал.
— Почему? — спросила она. — Теперь они не смогут нас преследовать.
— Я не о них говорю, а о нас.
— Ты хочешь сказать, что бросишь меня? Уйдешь?
— Какое, к чертям, уйду. Я убегу. Я бы и улетел, кабы только мог.
— Сегодня пополудни ты…
— Сегодня пополудни все кончилось постелью. С нашей первой встречи мы оба знали, что это непременно произойдет. Это и произошло, независимо ни от чего. Ты же влезла ко мне в постель не по контракту, в соответствии с которым я должен остаться с тобой до пятницы, а я оформил тебя не для того, чтобы удержать при себе.
— Оформил!
— Так уж это называется.
— А ты можешь быть первостатейным мерзавцем, если только пожелаешь, а?
— Ты послала меня драться с тремя парнями, а оказалось, что против меня целая летучая бригада. Тебе ли говорить о мерзавцах?
Она с царственным презрением сложила руки на груди и уставилась в окно.
Остаток пути до гостиницы они проехали в молчании, а когда вылезали из машины, Элли сказала:
— Ты знаешь, машину взяла напрокат я. Когда мы разойдемся, она достанется мне.
— Возьми ее с моим благословением. Можешь высадить меня в первом же городе, к которому мы подъедем.
— Иными словами, прямо здесь.
— Не умничай, Элли Мэри!
— Ты злопыхатель. Самый злобный тип, которого я когда-либо встречала.
Грофилд оставил ее, подошел к своей комнате, отпер дверь и, войдя, принялся собирать вещи. Ключи от «датсуна» лежали у него в кармане, поэтому он не боялся, что Элли уедет без него.
Оба пистолета и три бумажника лежали в его новом чемодане. Он вытащил из бумажников все нужное, швырнул их в корзину для мусора, а документы засунул в кармашек чемодана. Два запасных пистолета рассовал по карманам нового плаща, затем уложил остальные пожитки, оставив только плащ, который намеревался нести отдельно.
Она вошла в комнату, когда он закрывал чемодан.
— Прости.
Он посмотрел на Элли. Она снова превратилась в маленькую девочку, на этот раз прямо Крошка Снукс.
— Опять «прости»? — буркнул он. — Тяжелая же у тебя жизнь, если ты все время просишь прощения то за одно, то за другое.
— Но мне и правда жаль, — отвечала она, садясь на кровать. — Я просто была расстроена, потому что те люди схватили меня.
— Ты заслуживаешь доверия не больше, чем акула в заводи, — заявил Грофилд. — Перестань играть, сними маску невинной, перепуганной девочки, я тебя насквозь вижу.
— Я не притворяюсь, Алан, честное слово, не притворяюсь. В каком-то смысле я действительно невинна, и ты можешь спорить на свой последний доллар, что мне страшно.
— А ты можешь поставить свой последний доллар, что между нами все кончено.
— Алан…
— Все кончено, — проговорил он. Маленькая девочка подпустила немного обольстительности.
— Ну, пожалуйста.
— Все, — сказал он и подхватил два чемодана. — Лучше оттащи свой скарб в машину. Рано или поздно они приедут сюда искать нас.
— Алан, ну, пожалуйста.
Он вышел из комнаты, отнес чемоданы к машине и положил их на заднее сиденье. Потом принялся ждать. Элли подошла к нему без вещей.
— Какая прекрасная ночь, — сказала она.
— Вздор. Ты прекратишь или нет?
— Кабы те двое не набросились на меня, мы бы сейчас не ругались, правда? Мы бы вернулись сюда, поплавали при луне — ты хоть заметил, что на небе луна? — а потом…
— Да, луна есть, — сказал он. — Тоненький серебряный серп. И огромный бассейн, полный теплой воды. И такая хорошая постель. И ни один из нас не дотянет до пятницы, потому что у тебя не хватает мозгов рассказать мне, что же на самом деле происходит, чтобы я хотя бы мог сообразить, что же делать.