"Молодец! - сказала Наташа. - Настоящая женщина!" - "То есть?" "Сумела отличить главное от мелочей, это мало кому удается!" - "Что ты имеешь в виду? Что главное?" - "Личная жизнь, любовь, а что же еще!"
Вот так единственный раз произнесено было это слово. Любовь, любви, про любовь... что-то из другой жизни, из книжек, из оперных арий. Странно было примерять его к себе, помещать в комнату в Лиховом переулке или на продавленную тахту в мастерской.
Смешно, но и Диана высказалась по поводу У. в том же смысле и почти теми же словами, заняв решительно сторону бывшей вдовы и прохиндея-фотографа, нашедших свое счастье вопреки всем пересудам. Вообще у них с Наташей нередко совпадали взгляды, и Аркадий каждый раз отмечал это про себя, посмеиваясь: надо же, какое сходство. Да они и внешне принадлежали одному типу женщин, и во всем остальном не так уж разнились. Зачем, собственно говоря, нужно было менять одну на другую? А он и не думал менять, они обе как бы вполне уживались бок о бок в его жизни, причиняя, конечно, определенные неудобства, иногда забавные. Обе, например, любили готовить, и, отведав своих любимых домашних пельменей у Наташи, Фаустов должен был давиться тем же фирменным блюдом у себя дома. В довершение совпадали и праздники, и даже, как ни странно, дни рождения: обе умудрились родиться в один день!
Оставалось только познакомить их друг с другом. Глядишь, и подружились бы! Такая шальная мысль порой приходила в голову. А что? Это, по крайней мере, облегчило бы жизнь всем троим.
6
Так оно в конце концов и случилось: познакомились. Вышло как бы само собой, а уж на самом-то деле - стараньями Дианы. Она давно была, что называется, в курсе, но, как и должно, виду не подавала и уж тем более не стала устраивать набегов на мастерскую или, скажем, в Лихов переулок. За годы жизни с Фаустовым она усвоила другие способы поведения, светские, и поступила соответственно, подключив ближайших подруг и устроив таким образом, что они с Наташей с о в н п а л и у некоей парикмахерши, тоже по имени Наталья, то есть пришли в одно время, и Наталья-парикмахерша оказалась занята, пришлось ждать, и Диана плотоядно смотрела на соперницу, наслаждаясь ситуацией, то есть будто бы не зная, кто перед ней, в то время как Наташа знала, что перед ней жена Фаустова, но тоже делала вид, что не знает.
Выдержав значительную паузу, Диана наконец заговорила - так и было задумано:
- Давайте познакомимся. Диана Фаустова.
- Наталья Королева.
- Мы где-то встречались раньше?
- Да нет, пожалуй.
- А мне ваше лицо знакомо. Где-то я вас видела.
- Возможно. Мир тесен.
- Даже слишком, - сделала резкий ход Диана.
Наталья Королева ответила ходом не менее резким, пропустив эти слова мимо ушей. Диане оставалось замолкнуть или - раскрываться дальше.
- Так вы меня совсем не знаете? - спросила она.
- Нет, представьте.
- И у вас никогда не было искушения хотя бы посмотреть на меня?
- С какой стати?
- Ну хотя бы из женского любопытства.
- Я не любопытна, - отвечала Наталья.
- Так что будем делать?
- Вы о чем?
- Я его жена.
- Чья?
- Аркадия Аркадьевича.
- И что же?
- У вас крепкие нервы, - заметила Диана.
- У вас тоже, - последовал ответ.
- Вот ты какая.
- Мы будем на "ты"?
- А почему бы и нет? В самый раз.
- А зачем?
- Так проще. Я думаю, нам есть что рассказать друг другу.
Наташа, надо отдать ей должное, провела всю сцену с безукоризненной выдержкой и хладнокровием, не дав себя вовлечь в тягостное выяснение отношений, на что, конечно, рассчитывала Диана Сергеевна. Разговор не получился.
Аркадий Аркадьевич, разумеется, в тот же день получил информацию сразу с двух сторон и, как ни странно, отреагировал вяло, что опять же не входило в планы его супруги. Скандала не получалось. С одной стороны, Аркадий как бы ничего не отрицал, с другой - ни в чем не признавался.
Вот тут-то и было пущено в ход заготовленное оружие.
- Хорошо, - сказала Диана. - Не будем тратить времени. Я тебе предлагаю выход. Вот слушай. О совместной жизни не может быть и речи, ты, надеюсь, согласен. - Диана сделала короткую паузу, он ею не воспользовался, не сказав ни "нет", ни "да". То, чему он научился за годы в руководящем кабинете. Ни "да", ни "нет", а диалог как бы происходит. Так вот, о совместной жизни, как прежде, не может быть и речи, - повторила Диана и продолжала уже без пауз: - Но и развода ты у меня не получишь. Придется тебе, мой дорогой, жить на два дома. Днем ты, как всегда, свободен, гуляй как хочешь, а ночевать изволь приходить домой. Это первое. Второе, - тут Диана снова остановилась, подстерегая его реакцию. - Второе. Ты слышишь меня?
- Слышу, - подтвердил Аркадий.
- Второе. Ты оформляешь на меня завещание.
- Что?
- Завещание. Не пугайся. Я не собираюсь тебя убивать. Живи. Но я хотела бы иметь гарантию на случай твоей смерти, что я не останусь ни с чем, как вдова Ш-на, - тут Диана назвала известную фамилию. - Дача, машина, дом в Гульрипши, квартира само собой... Я считаю, что заработала это вместе с тобой. Ты другого мнения?
- Но я еще, прости меня, собираюсь пожить, - возразил Аркадий.
- Я не сомневаюсь. Пожить мы любим, - заметила на это Диана. - И все-таки давай подстрахуемся на всякий случай. Кто знает!.. Так вот, Аркадий Аркадьевич, вы пишете завещание. Как я уже сказала, все движимое и недвижимое. Но это еще не все. Вы делаете меня наследницей всех ваших авторских прав как на прошлые, так и на будущие сочинения, дай вам бог написать их побольше. Все это оформляется в нотариальной конторе, я получаю бумагу - и вы свободны. По крайней мере, с восьми утра до двенадцати ночи. Ночуете же вы здесь, дома.
Наступила, как можно было предвидеть, глубокая пауза, в течение которой Аркадий Аркадьевич лихорадочно обдумывал условия, а главное, последствия предложенного ему контракта.
- По-моему, это хороший выход, - подбодрила его Диана. - Другого, впрочем, и нет. Ты ведь не станешь меня вынуждать, чтобы я совершала какие-то поступки, за которые будет потом стыдно нам обоим.
- Какие же это? - полюбопытствовал Аркадий.
- Ну, как поступают обманутые жены, ты разве не слыхал? Начиная с парткома и тому подобное. Я всегда этому удивлялась: думаю, ну и чего она этим достигает? А ведь и достигали, кстати говоря. Возвращали мужей. Приходили, еще как, за милую душу. И жили потом нормально, еще детей рожали. Но это - одни женщины. А другие... у тех другая цель. Не это вот убогое счастье. А посмотреть, как он, миленький, будет вертеться. С испорченной биографией... Это у них там, в Америке: хочешь развестись - плати отступного. А у нас - анкета, карьера. Да если еще жене известны про него какие-то факты... Факты, как ты знаешь, упрямая вещь - это кто сказал?..