- Поездки?
Функционер ЦК удивленно приподнял брови. Анна впилась взглядом в его непроницаемые черные глаза.
- Да, поездки. Вы что, забыли наш договор?
- А что, он есть у вас в письменном виде? - вопросом на вопрос ответил чиновник, криво усмехаясь.
- Вы же сами знаете, что нет...
- Нет документа - нет и договора, - отрезал тот и, высвободившись, зашагал прочь по коридору, оставив Анну теребить в бессильной ярости комсомольский значок, приколотый к недавно купленному свитеру - тому самому, в котором она надеялась пощеголять в шведской столице.
С тех пор Анна поклялась никогда не желать чего-либо так страстно, чтобы оказаться способной предать из-за этого самое себя.
Это не мешало, а, наоборот, помогало ей взбираться вверх по партийной лестнице. Неудачи заставляли ее презрительно усмехаться и пробовать с другой стороны. Она обнаружила, что, будучи свободной от симпатий и антипатий, не делая авансов и ни о чем не прося, она почти всегда получала то, к чему стремилась. Способ был простой - никогда не позволяй этим ублюдкам понять, что тебе нужно на самом деле. Они и так отдадут это тебе когда окажется, что взамен им нечего из тебя выудить.
Даже две встречи с Римо Уильямсом, чье сексуальное притяжение пробуждало ее тело, изголодавшееся по любви, не заставили ее сдаться. И только потому, что сам Римо желал ее больше, чем она - его. Может быть, ненамного больше, но эту разницу Анна почувствовала и поэтому позволила своим рвущимся чувствам воплотиться лишь в форму легкого флирта, не более.
И теперь она сидела на переднем сиденье автомобиля рядом с восьмидесятилетним, корейцем с манерами сварливой старушки и сексапильностью пожилой ящерицы.
- Сбавь скорость! - сердито дернула его за рукав Анна. - Мы же разобьемся, Чиун!
- А как? - с интересом спросил последний Мастер Синанджу, вытягивая шею, чтобы видеть дорогу, хотя сидел он на положенных на шоферское сиденье двух тюфяках.
- Нажми на тормоз ногой, - ответила Анна. Она невольно прикрыла глаза - мимо окна просвистел, словно пуля, фонарный столб; машина мчалась со скоростью девяносто миль в час.
- Я не могу.
- Почему это?!
- Моя нога стоит на другой педали, которая заставляет эту повозку двигаться. - В голосе Чиуна слышалось беспокойство. - Если я уберу ее, то повозка остановится и те, кто едет позади, обязательно врежутся в нас.
- Да нет, этого не будет, - успокоила его Анна. - Тормоза сначала только замедлят ход. Давай, а то нас по всей дороге размажет!
Мастер Синанджу послушно нажал на другую педаль. Завизжали тормоза; машина начала снижать скорость.
- Оставайся в этом ряду! - пронзительно, в тон тормозам, завизжала Анна, успев подумать: если она обучит Мастера Синанджу водить автомобиль и останется при этом живой и здоровой, следующим ее шагом будет возвращение в Россию с рапортом о невыполненном задании. Даже если ей придется для этого пересечь Атлантику вплавь.
- Почему я должен оставаться в этом ряду? - с тем же Детским интересом спросил Чиун. - Соседний ведь совершенно свободен.
- Потому что по соседнему машины едут нам навстречу, - объяснила Анна. - Видишь толстую желтую линию? Так вот, ее нельзя пересекать.
- Когда они увидят за рулем меня, то остановятся и освободят мне дорогу. Американские водители все такие. Они вежливые.
Первый же американский водитель, появившийся в поле их зрения, резко свернул с дороги, чтобы избежать столкновения, и въехал прямо в окаймлявшие участок шоссе кусты.
- Видала? - с торжеством вопросил Чиун. - Вежливость! Это национальная черта американцев. Этот водитель понял, что я - новичок, и такс... тактично уступил мне дорогу.
- Хорошо, если он остался в живых, - покачала головой Анна. - Но не уверена, что нам повезет больше.
Следующему водителю пришлось вырулить на встречную полосу. Развернувшись, он погнался за машиной Чиуна, ругаясь во всю глотку и производя высунутой из окна рукой жесты самого оскорбительного свойства.
- Этот тоже вежливый? - спросила Анна.
- Он едет на японской машине. А японцы все грубияны. Я знаю их.
- Но сам он, по-моему, американец, - заметила Анна Чутесова, с трудом переводя дух; голова слегка кружилась от сознания того, что только что они находились на волосок от смерти. К тому же начинал действовать на нервы орущий сзади маньяк. - В Америке иногда решают конфликты на дорогах с помощью пули. Я сама читала об этом в "Правде". Как насчет такого способа, Чиун?
- Предоставь это мне, - заверил ее кореец. - Я веду машину уже двадцать минут и полностью овладел этим нехитрым занятием.
- Обычно такой опыт достаточным не считается.
- Ну, еще Римо учил меня немного, но потом ему надоело, и я начал учиться сам.
- А чему он успел научить тебя?
- Что в мире существуют два разных вида водителей. Те, кто ездит по правилам, и те, кого лучше избегать.
- Это и я могла тебе сказать.
- А как они различаются - знаешь? Анна вцепилась в ремень безопасности.
- Не знаю. А как?
- Помпончики, - изрек Чиун важно.
- Пом... что?!
- Если под зеркалом, - затянул нараспев Чиун, - висят меховые помпончики, это верный признак съехавшей крыши. Так сказал Римо Уильямс, все бросающий на полпути.
Анна невольно посмотрела в зеркало на преследующую их машину. Сквозь ее ветровое стекло ясно просматривалась пара болтающихся разноцветных меховых шариков.
- В таком случае с тем, что у нас на хвосте, нужно быть поосторожнее.
Истолковав ее слова как руководство к действию, Мастер Синанджу снова нажал на газ. Впереди показалась встречная машина, и чтобы пропустить ее, Чиуну пришлось съехать на свою полосу. Таким манером он пропустил три автомобиля и, кажется, начал входить во вкус.
- О! - такова была его реакция на приближающийся громадный трейлер.
- Что такое? - почуяв неладное, забеспокоилась Анна.
- Гляди.
Водитель грузовика начал сигналить еще за четверть мили; Чиун, однако, не обращал на это никакого внимания.
В зеркале Анне была хорошо видна преследующая их машина; глаза водителя, остервенело вцепившегося в руль, горели ненавистью.