- Нагнись ко мне, о сын мой, дабы я поведал тебе о своей беде. Горе мое слишком невыносимо, чтобы говорить о нем вслух. Оно огромно, как воды океана. О нем я могу говорить лишь шепотом.
Вконец озадаченный, Римо наклонился, почти прижавшись ухом к тонкой полоске губ старика.
- У меня больше не может быть детей, Римо.
Ошеломленный, Римо в упор смотрел на него.
- Детей?
Чиун кивнул.
- Божественное семя во мне увяло. Увяло в храме смерти, из-за козней этой русской женщины.
- Семя, Чиун?
- О да. Мужское семя. То самое, что прорастает в чреве женщины.
- То есть ты хочешь уверить меня, что отныне ты импотент!?
- Тсс! Ты хочешь, чтобы весь "Фолкрофт" узнал о моем позоре?
Чиун вперил в Римо укоризненный взгляд. Римо показалось, что на миг на его щеки вернулся румянец, но тут же исчез, словно его стерла невидимая рука.
- Папочка, - мягко сказал Римо, - пойми, такое может случиться с каждым. Люди стареют, постепенно теряют силу... И, в общем, таким уж страшным мне все это не кажется.
- Страшным не кажется! - взвыл Чиун, но, опомнившись, снова перешел на шепот. - Вытащи вату из своих недостойных ушей! Больше ни в чьих жилах не будет течь подлинная кровь Мастеров Синанджу. Наш род закончен. Когда я очнулся от тяжкого сна, это ужасное знание внезапно снизошло на меня. Семя не играет более в моих чреслах. Ни одна женщина больше не понесет от него.
Римо встал.
- Я прекрасно понимаю твое состояние, папочка, но... Прости, но сколько я тебя знаю, дети, по-моему, интересовали тебя меньше всего. Я вообще всегда думал, что на мне лежит еще и эта обязанность... Ну, ты сам понимаешь.
В глубине потухших глаз на секунду затеплился огонек.
- Разумеется, она лежит на тебе, Римо. Но в жилах твоих течет не моя кровь. В тебе есть, конечно, что-то корейское, и мы оба знаем об этом, но к роду подлинных Мастеров Синанджу ты, увы, не относишься.
Римо сунул руки в карманы.
- Ну, если это так заботит тебя - сочувствую. Но мне всегда казалось, что и я на что-то гожусь.
Протянув руку, Чиун коснулся его плеча.
- Прошу тебя, не обижайся, сын мой. Но родной и приемный сын - вещи разные. Хотя иногда мне кажется, что моя покойная жена и вправду принесла тебя под шепот волн нашего залива...
- Тогда в чем проблема?
- В том, что мое семя умерло.
- Ну, умерло. Жениться снова ты ведь вроде не собирался?
- Тьфу! - гневно сплюнул Чиун. - Никоим образом! Одной жены с меня хватит. Но семенем Синанджу, что было во мне, я все же собирался воспользоваться.
- Зачем? Сдать его в банк спермы?
- Римо, ты снова оскорбляешь меня!
- Хорошо, хорошо, прости. Я просто не понимаю, из-за чего все эти страдания. С тобой вроде все в порядке. А значит, и со мной. Для меня это, сам знаешь, самое главное.
- Вот, вот, - горько закивал Чиун. - Ты всегда жил сегодняшним днем и никогда не думал о будущем. Но я попытаюсь объяснить все так, что даже твое окаменелое сердце проникнется всей глубиною горя, что так неожиданно обрушилось на меня.
Римо скрестил руки на груди.
- Я весь внимание.
- Я - последний в роду подлинных Мастеров Синанджу. Правда, последний Мастер - ты... и хотя крови Мастеров в тебе нет, но все же кое-чего ты стоишь.
- Спасибо, папочка, - хмыкнул Римо.
- О нет, я не смеюсь над тобой. Ты весьма преуспел за все эти годы. Для белого, разумеется. Но Синанджу - это не просто опыт, не просто знание его искусств. Это - голос крови, которая текла в жилах моих предков тысячелетиями.
- Ага, и все развалилось, когда оказалось, что никто из твоих родичей не способен и пальцем двинуть, - заметил Римо. - Вот почему на сцене пришлось появиться мне.
- Это было бы слишком просто... Хотя чего еще ждать от твоих закостенелых мозгов? Ладно. Молчи и слушай. Так вот, ты - последний Мастер Синанджу. И когда я стану прахом, мое место должен занять ты. Но представь - вдруг что-то с тобой случится?
- Придется тебе начать все сначала и учить кого-то другого, я думаю.
- Я слишком стар для новой изнурительной борьбы с великовозрастным балбесом, сын мой. Так что если ты оставишь сей мир, мне придется взять на обучение дитя - этого требует наша традиция. Предпочтительно корейское дитя, Римо. Предпочтительно из нашей деревни, и главное - рожденное от моего семени.
- Понял, - кивнул Римо. - Если я ухожу со сцены, у тебя появится другой сын.
- Да, - закивал Чиун. - Наконец ты понял. - Неожиданно голос его дрогнул, и он бросил на Римо подозрительный взгляд. - Что ты имеешь в виду - другой сын?
Римо пожал плечами.
- Ну, я хотел сказать: вроде меня. Я ведь все же твой сын... в некоторой степени.
- Нет, ты не это хотел сказать, Римо. Прошу, не скрывай ничего от меня.
- Ну ладно, - Римо вздохнул. - Видишь ли... я знаю о твоем умершем сыне.
- Откуда? - быстро спросил Чиун. - Я никогда не рассказывал тебе об этом.
- Никогда, - согласился Римо.
- Значит, ты рылся в моих свитках, да?
- Никогда, - снова повторил Римо, приложив к сердцу скрещенные пальцы и сопроводив сей жест бойскаутским приветствием.
- Тогда откуда же?
- Мне рассказал об этом Великий Ван. Мы говорили об этом, когда его дух посетил меня на пороге посвящения в Мастера - помнишь?
- Старый сплетник! - процедил сквозь зубы Чиун. - Остался таким даже на том свете.
- О мертвых так нехорошо отзываться, папочка. Не говоря уж о величайшем из Мастеров Синанджу.
- Как бы то ни было, я не желаю об этом говорить.
- Это я понимаю. Но когда-нибудь тебе все же придется, наверное. Может быть, когда-нибудь и я окажусь еще одним сыном, которого судьба лишила тебя.
- Нет. Ты должен отомстить ей, Римо.
- Ты хочешь отомстить судьбе?
- Это твой долг. Наш долг. Долг перед Синанджу.
- Согласен.
- Но мы должны быть осторожны, - предостерегающе поднял палец Чиун. Я не желаю, чтобы ты тоже лишился семени.
- Ну, за меня не беспокойся, - хмыкнул Римо. - Я думаю, что еще сгожусь на что-нибудь добрый десяток лет.
- Ты опять не слушал меня, - огорченно вздохнул последний из подлинных Мастеров Синанджу. - Это никак не связано с возрастом - по меркам Синанджу я еще очень молод, - но с кознями наших недругов. Кто-то сделал это со мной. И сделает со многими другими. Мы должны остановить его.