Выбравшись из пещеры в прохладный сумрак ночи, он восхитился тем ощущением свободы, которое всегда охватывало его под открытым небом. Славная ночь! И все же в глубине души Крысеныш уже скучал по Тише, по тому нелепому уюту, который она создала в их пакгаузе. Тиша называла это место «домом», хотя сам он понять не мог, с какой стати таким, как они, мог понадобиться дом. Все это придумала Тиша, а Рашед всячески поддерживал ее. И все же, как ни нравилось Крысенышу привольно бродить под открытым небом, он привык к тому уютному и безопасному мирку, который они создали для себя в Миишке. Лучше уж поскорее найти охотницу, чтобы не торопясь, как следует насладиться ее смертью… и еще до рассвета вернуться домой.
От подножия скалы в обе стороны тянулся ровный белоснежный песок, но Крысеныш предпочел вскарабкаться на скалу, цепко и без усилий хватаясь за выступы и трещины. Может, берегом идти и быстрее, но очень уж он открыт непрошеным взорам. Добравшись до вершины, он хотел было оглядеться и прикинуть, куда направиться, — но тут его ноздри щекотнул дымок костра.
Крысеныш рывком повернул голову на запах — и тут же учуял мужчину, женщину и осла. Затем его обоняние распознало еще один запах. Собака? Эдван нес какую-то чушь насчет собаки… Крысеныш ненавидел Эдвана, пожалуй, даже больше, чем Рашеда. Рашед хотя бы обеспечивал всякими полезными вещами — безопасным местом для сна, постоянным доходом, дымовой завесой, которая позволяла им жить среди обычных людей. Зато Эдван попросту отнимал драгоценное время Тиши — и ничего не давал взамен. Ну хорошо, он обнаружил охотницу и ее спутников, но это же такая малость! И с чего, скажите на милость, он, Крысеныш, должен опасаться обыкновенной собаки?
Сладостная дрожь предвкушения пробежала по его телу. Неужели он так легко нашел свою добычу? Неужели это именно та женщина? И она устроила лагерь буквально в двух шагах от его логова?
Оранжевые языки пламени были едва различимы в гуще деревьев, а Крысеныш хотел подобраться поближе, чтобы оглядеться как следует. Он припал к земле и спешно принялся обдумывать, как бы незамеченным перебраться через тракт. Укрыться на самом тракте было негде, а потому Крысеныш решил поступить просто: перебежать тракт, и все. Тенью мелькнув на тракте, он соскочил на обочину и словно растворился среди деревьев в густом подлеске. Он подполз ближе, туда, откуда хорошо был виден лагерь.
Женщина была рослая, в кожаном доспехе, и на вид куда моложе, чем ожидал Крысеныш. Она была почти красива, когда, отбросив на спину тугую косу, наклонялась, чтобы из фляги налить воды в котелок, стоявший у огня. Спутник ее, тощий белобрысый мужчина с удлиненными ушами, сосредоточенно копался в тележке, и вдруг…
Серебристо-серый пес ростом почти по бедро Крысенышу вскочил на ноги и в упор уставился на него — именно на него, словно густые заросли, разделявшие их, внезапно стали прозрачными. Затем он оскалил зубы, и до Крысеныша докатился его негромкий рык. Отчего-то звук этот пробудил в его груди странное ощущение. Как назвать его, Крысеныш не знал, но оно ему не понравилось. Он попятился, отступил за могучий ствол дерева.
Эдван что-то там говорил о собаке…
Да подумаешь — собака! Выглянув из-за дерева, Крысеныш увидал, что женщина схватилась за меч, и ухмыльнулся.
— Что это с ним? — спросил полуэльф.
Малец все так же негромко рычал, однако не двигался с места.
— Не знаю, — ответила Магьер, чтобы хоть что-то ответить. Она и в самом не знала, почему Малец рычит, просто начинала подозревать, что пес обладает неким сверхъестественным чутьем, некой способностью видеть то, что недоступно людям. — Достань-ка из тележки арбалет да заряди.
Впервые за все это путешествие Лисил даже и не подумал спорить, а быстро и бесшумно выполнил ее распоряжение.
Малец между тем рычал уже на более высокой ноте, и постепенно его рычание переходило в тот плачущий вой, который он издавал памятной ночью у реки Вудрашк. Магьер шагнула к Мальцу, наклонилась и крепко ухватила его за загривок.
— Стоять! — приказала она. — Ты слышал? Стоять!
Пес зарычал тише, но не тронулся с места, а лишь повернулся налево, все так же вперив взгляд в глубину леса.
— Оно обходит лагерь, — прошептала Магьер Лисилу.
— Что? — отозвался полуэльф. Он обеими руками натягивая тетиву арбалета. — Что обходит лагерь?
Магьер поглядела на своего напарника. Сейчас он, по крайней мере, был еще трезв и даже зарядил арбалет, но все же она сожалела, что так мало рассказала ему о том, как убила обезумевшего бродягу. О том, как силен был этот человек, как напугал ее, какой странный голод прожигал во время боя все ее существо. Позднее все происшедшее показалось Магьер слишком нереальным, необъяснимым, и она решила в конце концов, что у нее тогда просто в голове помутилось от тяжелой и затяжной схватки. Испугавшись себя самой, она попросту укрылась за спасительной ложью.