— И что же он намерен делать?
— Снова удалиться. Путешествовать. Попытаться понять, сможет ли жить без вас, причинившей ему столько страданий, или же, наоборот, что, несмотря па эти страдания, вы ему по-прежнему необходимы.
Флори не отрывала глаз от своих рук, лежавших на забытой работе. Внезапно узор стал ей не виден: из глаз ручьем полились слезы.
— Как вы думаете, есть какая-нибудь надежда на то, что он вернется ко мне?
— Не знаю. Мне кажется, он любит вас несмотря ни на что, но разочарования, обиды, тоска сделали свое черное дело в сердце, которое по самой своей природе одарено нерушимым стремлением к постоянству. Очевидно, ваш муж из тех очень немногих людей, которые не в состоянии расстаться со своей первой любовью… ему следовало бы вышить на красно-черном гербе, который отныне принадлежит ему, девиз: «Верность и Нежность»!
— Я не достойна ни того, ни другого!
— Да, верно, Флори, вы совершили много ошибок, но теперь вашего злого гения больше не существует. Молите Бога, чтобы добрый гений, которого ваши ошибки, возможно, еще не совсем отдалили от вас, вернулся к вам, пока еще не поздно!
— Так, значит, вы оставляете мне эту маленькую надежду?
— А вы сами, сестра, вы любите его, несмотря на все то, что произошло?
— От чистого сердца могу ответить вам, Арно, что да. Я обнаружила в надолго закрывшихся уголках моей души чувства, которые считала утраченными. За этим безумным увлечением, бросившим меня в бездну, о которой вам известно, уцелела, выжила втайне неведомая раньше любовь. Она возродилась во всей своей реальности.
По привычке прежних студенческих времен Арно покусывал травинку, сорванную здесь же, около скамьи. Это у него было признаком глубокого размышления.
— Таким образом, как это ни странно, ваше взаимное чувство должно оказаться более сильным, чем то, что по всей логике должно было его разрушить… Если Филипп в один прекрасный день согласится возобновить совместную жизнь с вами, это будет победой нежности над страстью.
— Несомненно. Но захочет ли он?
VII
— Бернар, желаете ли вы взять в жены Жанну, если на это согласится церковь?
— Да, желаю.
— Жанна, желаете ли вы иметь мужем Бернара, если на это согласится церковь?
— Да, желаю.
— Итак, оба вы обручены перед Богом.
Каноник Клютэн благословил молодоженов, преклонивших перед ним колена у портативного алтаря, установленного на улице Бурдоннэ, во дворе дома Брюнелей, поднял их с колен и от всей души обнял обоих.
Толпа родственников и друзей, собравшихся вокруг новобрачных, перешла из временной часовни в виде палатки в сад. Дети, которым церемония показалась слишком длинной, разбрелись под деревьями.
Погода стояла жаркая. Несмотря на то что над большой лужайкой был натянут тент, под ним в этот солнечный день начала июля было душно, и эта духота усиливалась ароматом цветов, букетами которых были украшены столы, а также духов, которыми гости надушились еще дома, запахами поданных блюд и разгоряченных тел.
— Вы правильно поступили, дорогая, назначив свадьбу на осень. Тогда будет свежее.
Иоланда Рипо обращалась к Матильде с той сдержанностью, оттененной благорасположением, с которой никогда не расставалась даже в часы праздника.
— Я все же предпочла бы, чтобы эти дети поженились до конца лета, но Этьен должен быть в августе на ярмарке в Труа, в Шампани. Хотя в тонкости таких демонстраций посвящен и Бертран, его отец лично ознакомиться с самыми значительными экспонатами. И он только позавчера вернулся из Провина!
— Его не слишком утомляют такие дальние путешествия?
— Он больше чувствует себя больным, когда ему приходится отказываться от поездок, чем когда удается поехать!
— Ваша дочь так хороша, Матильда! Во всех отношениях достойна вас!
Бесстыдно открывая свои кроличьи зубы и не переставая обшаривать взглядом все окружающее, Николя Рипо предавался своей обычной мании восхваления родственников.
— Этот Бернар будет счастливым человеком!
Вокруг будущих супругов раздавался смех, слышались поцелуи, гости поздравляли друг друга с этим событием.
— Так вот какая была бы у меня помолвка, если бы я была тогда во Франции! — говорила Джуния Арно.
— Вот именно, дорогая! Однако нам не о чем жалеть: наша была просто блестящей!