Я взял список и написал на каждой страничке: «Хенрехен. Старший инспектор. Исполнено Санчесом, инспектором первого класса».
Теперь Кемельман был прикрыт. В случае грозы ему будет достаточно показать мою подпись. А гроза непременно разразится!
Вообще-то не принято приглашать двести человек в центр Манхэттена, предупредив их лишь накануне вечером. Многим придется выехать из дома в шесть утра, чтобы прибыть к установленному часу. Ну а встать придется в пять, когда все цивилизованные люди еще спокойно посапывают в своих постелях.
Я взял последний листок и написал: «Дорожные расходы будут оплачены полицией Нью-Йорка по предъявлении соответствующих документов».
- Скажи им об этом, - попросил я.
Кемельман был сломлен. Недоверчивое выражение исчезло с его лица.
Я подумал, что это немного успокоит людей, вынужденных добираться из отдаленных районов, например, из Филадельфии или Бриджпорта.
- Я сейчас же займусь этим, - заявил Кемельман.
Я вышел через служебный ход и очутился на Маркет Плейс, маленькой улочке, расположенной как раз за Центральным комиссариатом.
Открывая дверцу своего автомобиля, я увидел Маккартни, который выходил из подвала, где находилась фотолаборатория.
У него был ужасно довольный вид.
- Подойдя ко мне, он спросил:
- Что новенького?
Я колебался, но мне хотелось выговориться:
- Это останется между нами?
- О чем ты говоришь!
Я рассказал ему о том, что мы затеяли с Кемельманом, и объявил, что расписался на каждой странице за Хенрехена.
Маккартни засунул в рот две жевательные резинки и выдал следующий блестящий комментарий:
- Ты, брат, сильно рискуешь.
Я смерил его взглядом, открыл дверцу машины и сказал:
- Спасибо.
- Ты не думаешь, что у тебя не все в порядке с головой?
- А тебе не говорили, что у тебя жирная морда?
- В данном случае злиться совсем не обязательно. Конечно. Но не обязательно и выслушивать тебя.
Он сорвал обертки еще с двух пластинок жевательной резинки и сунул их в рот. Нервишки и у него начинали пошаливать. Это успокаивало. Я сел в машину. Маккартни с силой захлопнул дверцу. С некоторых пор за моей спиной частенько хлопали дверью.
Я был в прекрасном расположении духа. Выехав на Хустон-стрит, я подумал, какую же свинью подложил девушке из Полицейской академии, да и Кемельману. Но все же я их обоих прикрыл, назвав свое имя и подписав страницы. Нужно идти до конца. Как в мультфильме, я собирался пилить сук, на котором сидел.
XII
Вернувшись домой, я первым делом наполнил ванну. В моей жизни ванна играет первостепенную роль, в ней мне хорошо думается. А моя ванна - это старинная модель, на ножках в форме львиных лап и с отверстием для слива на самом верху, прямо под краном.
Не успел я раздеться и опустить одну ногу в горячую воду, как зазвонил телефон. Пришлось снять трубку.
- Алло?
Ответа не было. Тот самый случай, когда в трубку только дышат. Кто-то пытается либо запугать вас, либо вывести из себя. Остается только соблюдать спокойствие.
Послышался легкий шум, природу которого я не смог определить.
- До свидания, - ласково проговорил я и повесил трубку.
Был соблазн швырнуть трубку на рычажки, но звонивший подонок обрадовался бы этому.
Я вернулся в ванную и медленно погрузился в обжигающую воду. Бинты на руке были отвратительны. Я снял повязку и швырнул в помойное ведро. Ладонь сильно напоминала розовую бейсбольную перчатку с торчащими из нее концами ниток.
Зрелище не из приятных. Я погрузился в воду, оставив на воздухе лишь изуродованную кисть руки. Должно быть, я напоминал аллигатора, выслеживающего добычу. Телефон зазвонил снова, в самый неподходящий момент.
Пусть звонит. На десятом звонке я вылез из ванной и, оставляя на полу мокрый след, потащился снимать трубку. На другом конце провода продолжали дышать, не говоря ни слова. Вновь до меня донесся слабый звук. Будто что-то постукивало. И вдруг я понял. Кусочки льда в большом стакане. Кто из моих знакомых любит наполнять свой высокий стакан кубиками льда?
Я высказал ей все, что о ней думал.
- Именно этого я и добивалась, - сказала она. - Я хотела, чтобы вы разозлились на меня.
Я предложил ей прогуляться в очень далекие края.
- Не бросайте трубку, - сказала она, - а то я буду названивать вам всю ночь.
Что оставалось делать? Пожаловаться в полицию, что меня преследует герцогиня?
- А что, если я к вам заскочу, а вы предложите мне выпить?
- Нет.
- А если бы я вам предложила выпить?
- Женщины, которые пьют, как вы…