Он не производил впечатления человека умного. И тем не менее был одним из самых компетентных специалистов в бригаде по борьбе с бандитизмом.
Пока я пил свою чашечку кофе, он успел разделаться с огромным сандвичем с лососиной и внушительной порцией сыра.
- Кажется, ты здоров влип, - сказал он.
Я рассказал ему о моем деле. Я нуждался в дружеском внимании.
- Покажи-ка колечко. - Он повертел его между пальцами. - И ты намерен ходить с ним от двери к двери? - спросил он.
Я кивнул.
- Брось это, - дал он мне ценный совет и, так как у меня, должно быть, был упрямый вид, продолжал свои увещевания: - Представляешь, сколько колец здесь продается в месяц? Кроме того, придется опросить всех ювелиров, которые покупают товар у оптовиков. А когда закончишь с этим кварталом, придется пойти в центр, к торговцам драгоценностями. Об этом ты подумал?
- Господи, конечно, нет!
- Это еще два-три дня. А у меня сложилось впечатление, что времени у тебя в обрез. Да и Хенрехен тебе на пятки наступает. Не поддавайся.
- Ни за что! Я не поддамся.
Маккартни опустил кольцо мне на ладонь. Пока он расплачивался, я позвонил Келси из телефонной кабинки.
- Хенрехен звонит без конца, - сказал он. - Мне приказали направить тебя в комиссариат, как только ты объявишься или позвонишь.
Я что-то пробурчал в трубку.
- Как только освободишься, заскочи ко мне. Я кое-что нашел.
Я пошел пожать руку Маккартни.
- Погоди минутку, - сказал он.
Я подождал.
- Обожаю лук. Некоторые не любят лук. Они не знают, что теряют. - Он глянул на меня: - Успокойся, Пабло. Слышал последнюю новость?
- Нет.
- В конце года комиссар уходит в отставку.
Я пристально посмотрел на него. У Маккартни был обиженный вид. Он думал, что я ему не верю.
- Бьюсь об заклад, ему надоела вся эта нервотрепка, надоело подниматься в три часа утра и ехать в Бедфорд Стюизент, чтобы подержаться за руку мэра. Ему это осточертело уже в прошлом году, и еще год он не вынесет.
- Откуда ты знаешь, что он подает в отставку?
Маккартни положил на тарелку свой сандвич. Я прочитал в его глазах немой упрек.
- Это не утка, Пабло. Я знаю точно. Информация от человека из секретариата старшего инспектора.
- До свидания, Мак.
- Пока.
Теперь все приобретало определенный смысл. Почему бы Хенрехену было не предложить мою кандидатуру? Комиссар через шесть недель уйдет в отставку. Если предложение Хенрехена окажется неудачным, то останется загадка погибшей женщины, которую можно объявить пропавшей без вести и неопознанной. Не более того. Этого недостаточно, чтобы понизить в должности старшего инспектора, впрочем, вполне компетентного.
Если комиссар не примет предложения Хенрехена, это не будет иметь никаких последствий. Станет ли комиссар понапрасну забивать себе голову? Ведь скоро он сможет спать спокойно и не беспокоиться о срочном вызове. Мое уважение к Хенрехену выросло на полметра.
VI
В приемной я увидел Талли. Он сидел на старом обтянутом красной кожей диванчике, на котором за долгие годы сиживало множество лейтенантов и капитанов, перед тем как услышать о своей отставке или получить служебное взыскание. Талли нервно потирал колено. Его галстук съехал набок.
- Что случилось? - спросил я.
- Господи, откуда мне знать!
Через минуту из своего кабинета вышел Хенрехен и двинулся прямо на меня:
- Вы рассказывали об этом деле кому-нибудь из репортеров?
- Нет, господин инспектор.
- Они не перестают надоедать комиссару. Он уверен, что утечка идет от вас.
- Но это не так.
- Как идут дела?
- Блестяще.
- Другого я от вас и не ожидал. Уверен, что вам по силам прояснить эту непроницаемую тайну.
- Я знаю.
За сим он скрылся в своем кабинете.
- Что его так беспокоит? - спросил Талли.
- Тщеславие, ненависть и недостаток денег, - ответил я. - Пока.
Он проводил меня взглядом. Должно быть, подумал, что я теряю контроль над собой. Об этом же говорил довольный вид Хенрехена. Талли был мне симпатичен. Не будь я так угнетен, рассказал бы ему всю историю в подробностях. Но настроение у меня было собачье.
Талли догнал меня у выхода.
- Подожди, - произнес он запыхавшись и вытащил из своего потрепанного портфеля справку о пропавших без вести. - Слушай, я нашел женщину, соответствующую твоему описанию. Богата, между тридцатью и сорока. Желаю тебе жениться на богатой. Может, это улучшит твое настроение.
Я промычал благодарность и уставился в рапорт. На верхней строке было написано: «Не складывать». Я сложил лист вчетверо. Немного погодя вновь развернул. Хоть какое-то развлечение.