А может быть, ему удастся убить двух зайцев сразу! Он получит казино и картины! Ну нет, приятель, только через мой труп!»
Парень вернулся с пустым ящиком и скрылся за перегородкой. Охранник потушил окурок, зевнул и принял вид безмерно скучающего человека. «Да, там должен быть подвал. Когда-то заложников держали в подземельях…» Патрик утвердился в своих предположениях, встал и отправился наверх, в свои апартаменты. Там он вытащил из чемодана фонарь и подумал, не взять ли с собой револьвер. Нет, не сейчас. Не следует искушать судьбу. Он сел в кресло, но ему было не до отдыха. Затянувшись сигаретой, он выглянул в окно. Ночь была темная, подходящая для его намерений.
Согласно плану, который показал ему Годдард и который он уже запомнил наизусть, картины Дэниса были спрятаны в пятидесяти метрах к северу от последнего бунгало, между линией деревьев и каменоломнями, простиравшимися вдоль границы владений казино. Патрик не в первый раз собирался в те места; накануне он уже успел ознакомиться с окрестностями. Всего-навсего невинная прогулка пожилого джентльмена в лучах полуденного солнца. Все дело было в том, что у него отсутствовала уверенность в правильности исходных расчетов. Итак, сразу за лесом начиналась равнина, посреди которой находился старый, заброшенный сарай. Кроме него, там не было абсолютно ничего, даже более или менее крупного камня, который мог бы служить ориентиром. Однако сарай находился как раз в том месте, где, согласно плану Годдарда, должны были находиться полотна. Поначалу это показалось ему просто смешным - он не представлял себе тайника, который до такой степени бросался бы в глаза, но с другой стороны, темнее всего как раз под фонарем. Внутрь он не заходил: это выглядело бы в высшей степени подозрительно, к тому же он готов был поклясться, что кто-то ходил по его следам.
Итак, теперь он уже действовал наверняка. Оставив позади бунгала, он остановился на краю леса и отыскал пригнувшуюся к земле березу, которую отметил в предыдущий раз. Где-то рядом во мраке стоял сарай. Он зашагал в том направлении, не зажигая фонаря, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к ночным звукам.
Нет, никто за ним не шел.
В темноте сарай напоминал избушку на курьих ножках, в которой живет баба-яга. Он на ощупь обошел ее кругом; вход оказался с северной стороны. Только теперь он включил фонарик. Ржавый висячий замок беспомощно свисал с оторванной скобы. Дверь была открыта. Он легко отворил ее и вошел.
Паутина, куча наполовину сгнивших дров, груда картона. Неожиданно над его головой послышался пронзительный писк. Его сердце неровно застучало. «Это всего лишь нетопырь, летучая мышь, перепуганная во сто раз сильнее, чем ты, идиот!» - подумал он и взял одну таблетку из тех, которыми снабдил его Джонатан. Боль прошла. Он осмотрелся получше; картины должны были лежать где-то ниже, Дэнис отчетливо обозначил это место - на плане было указано что-то вроде коридора, лестницы, подземелья. Он скользнул фонариком по западной стене. Камин. Глубокий, черный от старости; на дне его лежали два бревна. Он подошел ближе? Здесь?… Отодвинув бревна, Сендерс увидел стальную ручку крышки.
Лестница вела вниз, на глубину двух, может быть, трех, метров. Далее следовал коридор - низкий, грязный, скользкий. По нему он добрался до помещения, назначение которого трудно было определить: что-то вроде мазанки, частично разрушенного убежища, заброшенного подвала. Не это было важно, У стены Патрик обнаружил сокровище.
В ящике было всего шесть картин. Шесть тщательно упакованных полотен, судя по размерам, миниатюр, стоимость которых, если верить Джорджу, составляла свыше пяти миллионов долларов. Он поднял картины - все сразу, чтобы хоть раз в жизни подержать в руках огромную ценность. Пять миллионов долларов весили два - два с половиной килограмма. Сендерс положил их обратно в ящик. Ему было нехорошо - затхлый воздух отдавал гнилью. Он решил передохнуть и подумать, что делать дальше. Вернувшись наверх, в сарай, он присел на кучу дров и включил фонарик. Перед глазами у него поплыли радужные круги. Неужели он упадет в обморок? Патрик оперся локтем на груду разорванного на куски картона; груда опасно накренилась и с шумом обрушилась на землю. Теперь он уже знал, что делать. Вся операция заняла не более полу тора часов - не так много для человека, которому пошел уже седьмой десяток.