— Да. Это понятно. Но ты попробуй посмотреть на общину как бы со стороны, а не изнутри. Кто там всем заправляет на самом деле? Может, Татьяна Ивановна? — осторожно подсказала Полина.
— Она никогда не приказывала. Всегда как бы в стороне держалась, — покачала головою девушка.
— Угу.
— Но мне кажется, там есть еще кто-то.
— Что ты имеешь в виду? — прищурилась тетка.
— Я случайно услышала… По делу пришла.
Только к Учителю постучаться хотела, а он из-за двери как закричит: «Будет все, как я сказал!»
А Татьяна Ивановна почти прошептала: «Посмотрим еще, что Голова скажет».
— Голова?
— Да. Я испугалась, что подслушала, и убежала.
— Я всегда подозревала, что за учителишкой кто-то прячется. Настоящий хозяин. Ну не может этот клоун такие дела вершить. Здесь знания необходимо иметь огромные, связи с нужными людьми. А НУ — просто кукла подходящего вида. Подставное лицо. Его место в музее восковых фигур.
Между Олегом Поповым и Джеком-Потрошителем.
— Там таких фигур не было.
— Да? Голова… Где же ее искать?
— Тебе тут Валерий Иванович звонил, — неожиданно сменила тему племянница.
— Кто?
— Рязанцев.
Полина слегка покраснела. Верная своему слову, женщина постаралась выбросить доктора из Головы, а главное — из сердца. Вряд ли у нее бы это хорошо получилось, пребывай она в спокойном состоянии духа. Осуществить задуманное Полине помогали многочисленные потрясения последних дней. Время от времени доктор еще наведывался в ее мысли, но воспоминания о встречах с Рязанцевым несколько потускнели. Их горячие поцелуи, торопливые ласки стали чем-то нереальным, полустертым. Точно происходило это не неделю назад, а год.
— Я трубку сняла.., А Валерий Иванович подумал, что это ты. Он нас перепутал. Сказал: голоса похожи и во внешности что-то общее есть.
Полина покраснела еще сильнее. Недавно она сама прослушала по телефону сообщение, предназначенное для племянницы. Теперь Светлана вела переговоры за тетку.
— Что он хотел? — спросила Полина, стараясь, чтобы голос ее звучал равнодушно и ровно.
— Просил приехать к нему в «Альбину».
— У нас с ним деловые отношения, — попыталась соврать Полина. — Рязанцев попросил меня заняться его кабинетом. Задумал грандиозный ремонт. А сам в этом ни бельмеса. У него аквариум чуть ли не на голове у посетителей стоит!
Светлана ничего не ответила и посмотрела в окно.
В душе Полины с новой силой вспыхнула обида.
Как он мог разболтать об их отношениях?! Наверное, похвастался кому-то из ждущих своими сексподвигами. Мужики не могут без трепа. А теперь имеет наглость звонить ей. Ладно, пора прекратить этот вялотекущий роман. Надо поставить точку.
Решение стопроцентно правильное. И все-таки почему так саднит сердце? Может, от неожиданного предательства человека, которому ты доверял?
Доктор встретил Полину пытливым взглядом.
Женщина закурила и полностью сосредоточила свое внимание на сигарете.
— Ты исчезла, ничего не объяснив.
— В смысле?
— Со Светланой все в порядке?
— Почти.
— Ас тобою?
— То есть?
— Ты выглядишь неважно.
Полина поискала глазами пепельницу, и доктор торопливо поставил перед нею медный виноградный лист.
— А тебе не все равно, как я выгляжу?
— Какая злая сегодня!
— Я всегда такая. Сам говорил. В общем, мне некогда. Что ты хотел рассказать?
— На днях меня весьма культурно выставили из секты.
— Почему?
— Сказали, что с грешными мыслями и хорошим аппетитом мне еще рано вливаться в семью.
Нужно сперва посидеть на диете, почитать специальную литературку, подумать о том, как хорошо быть бедным и зависимым.
— Что ж. Это к лучшему. Тебе там делать больше нечего, раз Света дома, — произнесла Полина, глядя на кончик сигареты. — Ты позвал меня, чтобы расплатиться?
Рязанцев покрутил головою:
— Перестань!
— Тогда зачем?
— Просто хотел тебя увидеть.
Полина затушила сигарету и достала новую. До чего же ей хотелось расслабиться, глупо, счастливо засмеяться, прямо посмотреть в глаза чудо-доктору! Но Полина безжалостно придушила неразумное желание. «Он использовал тебя, а потом предал, — со злостью напомнила женщина себе. — Дуру несчастную!» В памяти всплыла присказка старой подруги, сделавшей карьеру, но не познавшей прелестей семейной жизни. «Никаких таких особенных чувств в природе просто не существует, — с довольной улыбкой утверждала она. — Либидо выдумали сексуальные маньяки для оправдания своих мерзостей. А сентиментальные сопли о вечной любви — люди искусства, чтобы их произведения лучше продавались».
— Я бы приехал сам, но побоялся из-за Светланы… Раз мы договорились… Меня поразило, что она уже знает о нашей дружбе.
— И не только о ней. О более тесной связи — тоже.
Доктор опешил:
— Ты сказала? Зачем? То есть так быстро-. Этого не следовало делать. На все нужно время. Ты любишь повторять: это подождет, то никуда не денется. Все может ждать, кроме тебя самой! Пойми!
Теперь она никогда не будет доверять мне.
Полина сузила глаза, но сдержалась. Загасила в пепельнице сигарету.
— Это и ни к чему. Вы с ней больше никогда не увидитесь, чудо-доктор. Главное, чтобы она доверяла мне.
Встала и рассеянно огляделась. Вяло трепыхнулось воспоминание: вот она, оглушенная несчастьем, растерянная, переступает порог кабинета Рязанцева впервые. Сегодня Полина делает это в последний раз. Усмехнулась:
— Кстати, о нашей связи Светлане рассказала не я. Догадайся сам кто.
Она говорила ровным уверенным голосом, но внутри у нее все клокотало. Взрывная смесь из злости, раздражения, усталости и еще чего-то, точно не идентифицированного, кипела в крови. Женщина лишь одним выдала наигранность своего спокойствия: вместо того чтобы выйти в боковую дверь, отворила центральную. И опять оказалась в приемной. В кресле, уставившись на оранжевого попугая, томилась в ожидании своей очереди бабуся. На ее морщинистых руках тускло блестели золотые кольца и браслеты, на груди болтались толстые цепи, мочки ушей оттягивали тяжелые серьги с бриллиантами. Казалось, старушенция нанялась ходячей рекламой в какой-то ювелирный магазин.
Проводив взглядом тощую спинку золотой бабушки, исчезнувшей за дверью, Полина кивнула Лике:
— Неужели к вам и такие ходят?
— А как же! — радостно заулыбалась секретарша. — Очень даже часто. У стариков проблем психологического плана не меньше, чем у молодых, а доверия к докторам — больше.
Полина кивнула, механически попрощалась и двинулась к двери, и тут… И тут в голове женщины словно открылся потайной шлюз, и хлынуло озарение. Чудо-доктор!.. Странный доктор… Да вот же он, собственной персоной, незримый руководитель ждущих — Голова! Психолог, философ, умник.
Ее с самого начала чрезвычайно удивило, что Рязанцев до сорока лет не женился. Не странно ли?
А эти его бесконечные нудные рассуждения о терпении, братской любви людей, о мире в душе! Да и какой дурак добровольно сунулся бы в секту? Доктор объяснил свою прыть тем, что ему захотелось переспать с понравившейся женщиной. Обхохотаться можно от такого заявления! Сейчас она это прекрасно понимает. Но в тот момент, видимо, глупое тщеславие одержало верх над здравым смыслом. А может, в ее слепоте виноваты чувства, которые всколыхнули душу, разбудили тело?
С ожесточением Полина вспомнила, как настойчиво доктор утверждал, что глупоглазый НУ — истинный руководитель секты. Прямо-таки внушал, психотерапевт. Рязанцев почти в открытую угрожал сыщице, что, если она не бросит свое дилетантское расследование, ее племянницу посадят.
А доверчивая дурочка все продолжала заблуждаться насчет добрейшего Валерия Ивановича. Даже когда в тот кошмарный день в угольном зале Родя взвизгнул: «Сперва найди Васю!» — не прозрела. Слишком ушла в переживания, с головой погрузилась в поиски убийцы… Она верила Рязанцеву почти как себе! А ждущие получали информацию о ее расследовании из первых уст. Полина поежилась, точно почувствовала ледяное дыхание ветра.