Джорджи пожала плечами.
— До этого у меня было только одно место. Повезло, что его светлость согласился меня взять.
Наконец-то в сопровождении повара появилась миссис Уатт. К ужину все готово. Дворецкий, мистер Дженкинс, уселся во главе длинного стола, остальные слуги, следуя многолетним правилам, тоже расселись по местам. Камердинер Дансмора разместился справа от миссис Уатт, посему Джорджи устремилась к ближайшему стулу, ибо ее господин тоже граф.
Через несколько минут вошли горничные с тарелками, подносами и супницами. Кое-что осталось после подачи первого блюда гостям, остальное же готовилось специально для слуг. Получилась эдакая странная смесь из английской кухни и французских кушаний. На одной тарелке мясной пирог, на другой — форель по-женевски.
— Миссис Уатт, это правда, что состоится бал для слуг? — спросила Тилли, как только все жадно начали есть.
Миссис Уатт по-царски склонила голову.
— В поместье Дансморов это рождественская традиция. Все восемнадцать лет, что я здесь служу, ежегодно проходит бал. И проходил за много лет до моего приезда. Семейство с гостями рано ужинают, чтобы мы пораньше освободились. Бал начинается в десять. В первый час наведываются семейство с гостями, а потом слуги веселятся еще несколько часов.
— Чудесно, — вздохнула Тилли.
Миссис Уатт укоризненно на нее посмотрела.
— Это тяжкий труд. Слуги должны подготовить снедь и напитки для бала и раннего ужина, а утром, как всегда, мы встаем спозаранку и готовимся к Рождеству. — Она улыбнулась, просветлев лицом. — Конечно, мы обожаем балы. Завтра после семейного ужина, который, как обычно, подадут в пять часов, мы пораньше уйдем отдыхать.
Джорджи улыбнулась вместе с остальными слугами, а мысленно сравнила увеселения и Рождество с Гарри и друзьями.
— Вы служите здесь восемнадцать лет, мэм? — поинтересовался кто-то.
— Все верно, — кивнула миссис Уатт. — Сперва кухаркой, затем экономкой.
— А нынешний граф уже носил титул, когда вы поступили в услужение? — непринужденно спросила Джорджи. — Полагаю, тогда он еще был ребенком.
Она пыталась говорить так, будто вела вежливую беседу, будто ей в принципе не очень-то интересно, несмотря на то что сердце тяжело колотилось.
— Нет. Когда я поступила в услужение, титул носил дед нынешнего графа — пятый граф. С тех пор сменилось четыре графа.
— Получается, двадцать лет титул ходил по рукам, — отметил кто-то.
Джорджи не заметила кто. Она ковырялась в тарелке, пытаясь вести себя так, будто вежливая болтовня ничего не значила.
— Верно, но до этого пятый граф носил титул без малого шестьдесят лет. Он снес аббатство Дансморов, кое якобы обвалилось у него на глазах, и на его месте построил сей дом.
«Дед», — подумала Джорджи. Судя по рассказам, старик их с Гарри знать не желал. Его ужасала мысль об отпрысках сына от актрисы-плебейки.
— Кажется, балы для слуг начала усопшая графиня.
«Ну что ж, в этом году внучка усопшей графини станцует на балу. В мужском одеянии».
Интересно, как бы к этому отнеслись дед с бабушкой?
Глава 11
Рождественский сочельник, 1810 год
Проведя несколько дней в поместье Дансмора, Натан уразумел, для чего устроили прием: леди Дансмор искала невестку. Увы, ее сын в восторге не пребывал. Поначалу неприязнь Дансмора к сей затее Натана изумила. Он был поборником традиций, но в то же время не хотел жениться и обзаводиться потомством.
Разве что, кроме нежелания, имелось что-то еще? Возможно, робость? С дамами, коих подсовывала мать, Дансмор вел себя неуклюже. Он всегда ненавидел внимание и стремился к спокойствию. Знамо дело, он сгорал со стыда, оттого что его выставляли напоказ, как говяжью вырезку в мясной лавке.
Гости разделились на два лагеря. Первый лагерь состоял из шести барышень и их семей, кои получили приглашения несколько месяцев назад. Второй лагерь — это кембриджский круг. Некоторых джентльменов сопровождали супруги, обретенные за прошедшие годы; Натан, Росс, Осборн и Дансмор до сих пор не женились. Натан подозревал, что Дансмор их пригласил, дабы отвлечь внимание от себя.
Первый лагерь порадовался тому, что добавился второй лагерь. Барышни завлекали неженатых джентльменов, их отцы и братья заполучили товарищей, с коими ездили верхом, пили после ужина портвейн и играли в бильярд.
Леди Дансмор не разделяла радости гостей. Чаще всего она сохраняла хорошую мину, но иногда злость на сына проявлялась. Она беспрестанно пыталась поставить его в ситуацию, где Дансмору приходилось проводить время с той или иной барышней. Он переворачивал страницы, когда дама играла на фортепиано, или же предлагал даме прогуляться в самые отдаленные уголки сада. Но невзирая на ее точные шаги, Дансмор ловко избегал барышень. Он сноровисто находил джентльменов, что занимали его место, никого не оскорбляя, втягивал других в занятия, которые, по замыслу матери, должны проходить тет-а-тет. Уморительно следить за этой игрой.