— Мне нравятся и мужчины, и женщины, — невозмутимо отозвалась Джорджи при следующем повороте. — У всех есть достоинства.
— Согласна, — сверкнула глазами миссис Марш. — Пороки тоже есть. Я предпочитаю пороки. А вы?
Джорджи не сумела сдержать смешок. Всему виной лукавая улыбка и то, сколь издевательски и язвительно она произнесла слово «пороки». Она напоминала Лили. Миссис Марш тоже залилась смехом. Несмотря ни на что, Джорджи расслабилась.
Натан не мог оторвать от нее глаз. Нерешительность, сдержанность, к коим он привык, сегодня испарились. Волосы ярко и пленительно блестели в свете свечей, бледная кожа сияла. Завораживали каждое движение, изящная сила, на удивление выразительное лицо. Он беспрерывно представлял, каково это — обнажить женственные изгибы, скрывавшиеся под одеждой.
С ней заигрывала Лидия Марш, улыбаясь уголками накрашенных губ. Ее ни капли не смущало внимание хищной дамы. Феллоуз отвечала на бесстыдное кокетство, смеялась вместе с Лидией. Может, она все-таки сапфистка?
Натан с трудом перевел взор на простушку Полли, смотревшую на него лучистыми глазами.
— Ты очень хорошо танцуешь, Полли, — улыбаясь, солгал он.
— Спасибо, милорд, — прошептала она и в очередной раз запнулась о его ноги.
Жаль, танцевал он не с ней. Вышло бы то еще зрелище, учитывая, что они оба в бриджах. Может, Феллоуз захотела бы вести? Судя по всему, получалось у нее недурно.
Когда танец закончился, он склонился над рукой Полли, проводил ее до стола с закусками, где ждали друзья, и перед уходом принес бокал пунша.
Танцевал он больше часа, постоянно возвращаясь к ней взором. Феллоуз же не взглянула на него ни разу. Казалось, партнерши ее увлекали. Она светилась счастьем. Как только они очутились в одном ряду, Натан уловил удивленный хохот. Чудесный и заразительный. Улыбалась она не только губами, но и глазами, взор устремила на партнершу, призывая посмеяться вместе с ней. При одном лишь взгляде на нее Натан улыбнулся уголками губ.
Чем больше спрятанного он видел, тем более привлекательной ее считал. Хотелось не только раздеть, но и обличить яркую, обаятельную женщину, обнажить каждую часть тела и жадно осмотреть.
Натан мог бы на всю ночь остаться на балу — наверху все равно ждали унылые увеселения, — но все же настало время уходить. Дансмор вышел в центр бального зала и произнес скучную речь, ничем не отличавшуюся от первой. Всем пришлось вернуться наверх, позабыв про музыку, болтовню и смех. Вернуться в холодную гостиную, к остывшему чаю, скверному бренди и игре в шарады.
Покидая зал, Натан бросил взгляд через плечо. Феллоуз стояла рядом с миловидной барышней в желто-зеленом платье, склонившись над ее рукой. На миг он изумился. Неужели девушка не видела, кто перед ней стоял?
Почему он сам не видел?
Глава 12
Ранним рождественским утром Натана разбудил скрип двери.
Феллоуз вернулась с бала, держа в одной руке свечной огарок, а во второй — туфли. Он лежал неподвижно, наблюдая, как она тихо кралась мимо него.
Слабый свет разбавлял темноту опочивальни. На цыпочках она прошмыгнула к гардеробной. Вырисовывались лишь очертания, бледное лицо освещалось тускло, будто лунным лучом.
Дверь, соединявшая гардеробную, где ночевала Феллоуз, с опочивальней, была подперта саквояжем. Феллоуз сможет закрыться, только если передвинет тяжелый саквояж, но передвинуть его, не наделав шуму, не получится. Она встала в дверном проеме, по всей вероятности, обдумывая, что делать, тогда как он рассматривал ее из-под полуприкрытых век. Полминуты спустя она вошла в гардеробную, оставив саквояж на месте.
Дабы ее видеть, Натан как можно тише подвинулся. Глаза уже привыкли к мраку, благодаря свету свечи удавалось различить, чем она занималась.
Она сняла фрак, села на раскладушку, обняв колени, широко зевнула. Феллоуз явно устала, но, судя по всему, спать не собиралась. Она даже не ложилась.
Минуты через две она поерзала, подогнув под себя ноги, и уселась лицом к открытой двери. В темноте лица видно не было, проступал только силуэт, сидевший на раскладушке. Чудилось, будто она взирала на него, будто она устремила взгляд на кровать.
Сей завуалированный обоюдный пригляд — чудная игра.
Натан лежал не шевелясь, дышал медленно и ритмично. Покуда он смотрел на нее, противиться сну было на удивление легко. Невзирая на очевидную усталость, Феллоуз зачем-то бодрствовала. Он долго ее разглядывал, зачарованный спокойствием, даже подумывал притвориться, что пробудился, и под каким-нибудь предлогом ее позвать.