Вероятно, отгораживаться — это семейная черта. Через несколько минут после того, как он унесся от запертой опочивальни, Натан велел подать коня и переоделся в костюм для верховой езды.
Он гнал мерина до Ричмонд-парка, а потом ослабил вожжи. За несколько дней снег растаял; хотя до потепления еще далеко, холодно не было. Натан наслаждался изматывающей прогулкой, выбросил из головы мысли о Джорджи. Ветер обдувал лицо, массивный конь напрягался и резво мчался. Натан наклонился к шее галопировавшего во весь опор мерина, не остановил его, даже когда с головы слетела шляпа. По возвращении он нашел ее в луже.
По пути в город отгонять мысли уже не выходило. Перед глазами стояло разочарованное лицо Джорджи.
«Скажи, что я ошибаюсь».
Натан не сумел. Он взирал на Джорджи, прикидывал, что сказать, понимал, что необычайно глупил, но не понимал, как дать заднюю.
Может, надо было признаться ей в любви? Он никогда не говорил этих слов. Никому. Даже родне. Он смотрел на закрытую дверь… и не мог этого сделать. Натан не мог произнести слова любви, стоя перед закрытой дверью, не зная, не подслушают ли слуги, как он изливает душу, и не видя реакции Джорджи. Даже сейчас мысль о том, чтобы забыть про осторожность и сделать эдакое заявление, вызывала панику.
За последние годы он разделил звенья своей жизни — семью, друзей, метресс, политику. Он делал все возможное, чтобы эмоции не выходили за пределы скромных границ комфорта. Ныне же, вопреки завидной репутации человека, наслаждавшегося всем, что подбрасывала судьба, жизнь стала предсказуемой.
Покуда он мчал в город, он осознал, что уже много лет ничем не рисковал. Жизнь проходила в рамках жестких правил, кои допускали ограниченный выбор. Натан общался только с теми, кто смотрел на мир так же.
До встречи с Джорджи. В ее глазах он видел мир, где влечение не имеет ничего общего со статусом и деньгами, где дар есть дар, где до любви (того, что раньше он считал недосягаемым) рукой подать. Джорджи делала ему подарок и не просила ничего взамен. «…Я отдалась тебе, потому что… потому что люблю тебя!»
Натан решил навестить Росса, ибо хотелось поговорить с другом, да и не готов он к встрече с Джорджи, не готов пасть ниц.
Росса дома не оказалось, однако скоро он должен вернуться, посему Натан решил остаться. Утомленного мерина повели на чистку, а Натана проводили в библиотеку, где целый час он пил бренди. Только он надумал сдаться и уйти, как появился удивленный Росс.
— Здравствуйте, старина! Не в вашем стиле сваливаться как снег на голову! Все в порядке? — Росс вошел в библиотеку, бросил шляпу на стол и стянул перчатки.
— В порядке, — отозвался Натан. — Я заехал импульсивно. Вы катались с дамой сердца?
— С дамой сердца и ее тетей, — поправил Росс, — а теперь они поехали на примерку.
Он радостно улыбнулся. Натану подумалось, что Росс изменился до неузнаваемости.
— Хорошо выглядите. Грядущий брак идет вам на пользу.
Улыбка стала широкой ухмылкой.
— Да. — Он повалился в кресло рядом с Натаном. — Жду не дождусь свадьбы. Не терпится уехать с Энн в Шропшир, показать ей любимые места и окрестности… проводить с ней долгие-долгие ночи. — Он засмеялся. — Ждать мучительно, но в то же время приятно. Мы целуемся при каждом удобном случае, а выпадает он нечасто. Не терпится научить ее…
Он смолк и густо покраснел. Натан вперился взором в друга, не знал, что и думать о новом невинном Россе. Друг будто снова стал школьником. Трудно поверить, что это тот самый человек, кой когда-то не видел ничего дурного в том, чтобы лечь в постель с двумя женщинами. Натана кольнула зависть.
— Вы счастливы.
— Счастлив, — согласился Росс, сверкая глазами. — Разумеется, счастлив. Я влюблен.
Влюблен. Натан выпучил глаза, зачарованный легкостью, с коей Росс объявил сие товарищу по бесстыдству и блуду.
— Вы ей говорили?
— Говорю миллион раз на дню, — засмеялся Росс. — Ей, наверное, уже надоело.
Как у Росса все легко. Ну конечно, легко. Росс не только влюбился в Энн Ховард с первого взгляда, но еще она подходящая невеста. Матушка выбрала бы такую барышню — внучку виконта с приличным приданым. Росс ухаживал за ней и сделал предложение, а она согласилась. Вот и все. Все просто.
— Что она сказала, когда вы впервые признались ей в любви?
Росс глядел на него с изумлением.
— Это забавная история, — немного помолчав, изрек он. — Я готовился несколько дней. Волновался. Я знал, что она не поднимет меня на смех, но боялся, что она не ответит взаимностью. Когда до этого дошло (мы гуляли по розарию в поместье Дансмора), вместо «Я тебя люблю» я сказал: «Что бы вы сказали, если бы вам признались в любви?» — Он хмыкнул. — Энн осталась верна себе. Она не подумала: «О, он признаётся мне в любви», она отнеслась к этому как к настоящему вопросу. Будто я спросил из любопытства. Она зажмурилась и задумалась, а потом сказала: «Не знаю. Зависит от обстоятельств».