— Простите, что? Я не понимаю вас, Харланд.
— Это начинает надоедать. Вы же знаете, что я говорю о моем камердинере.
Дансмор хлопал глазами. Осборн попытался подсказать:
— Кажется, Харланд имеет в виду, что твой кузен Гарри притворялся камердинером.
— Не совсем. Моим камердинером была его сестра Джорджиана.
Дансмор вконец растерялся, а спустя миг ошеломленного молчания Осборн захохотал.
— Ну разумеется! — сердито сверкнул он глазами. — Как я раньше не догадался? Ваша внезапная тяга к юношам выглядела крайне странно.
— То есть моя кузина притворялась камердинером с вашего ведома?
— Я не знал, кто она, точнее, не знал, что она женщина, когда она пришла поступать на работу. Но дело даже не в этом. Она всего лишь попала в ваш дом обманным путем, а вы пытались ее убить.
Дансмор разинул рот. Он округлил глаза, словно у Натана выросла вторая голова.
— Слушайте, Харланд! — встрял Осборн. — Вы безосновательно бросаетесь серьезными обвинениями!
Натан не обратил на него внимания, он вперился глазами в потрясенного Дансмора.
— Вы пытались ее убить, потому что она незаконнорожденная? Ее родители были женаты, ее брат — настоящий граф Дансмор.
Дансмор раскрыл рот.
— О чем вы? — подал голос Осборн. — Питер обладает титулом уже лет десять!
— Восемь, — поправил Дансмор, по-видимому, даже не понимая, что он говорит. Он сел в кресло, стоявшее за столом. — Кузен приходил к матушке, выдвигал возмутительные требования. Матушка сказала, что он лжет. Больше я ничего не знаю.
— Она так сказала? Я видел письмо, из которого становится ясно, что еще до кончины вашего отца она знала, что ваш кузен претендует на титул, поэтому года два назад ее не должно было это шокировать.
Дансмор пристально смотрел на Натана.
— Вы видели личную переписку родителей?
Натан наклонил голову и бесцеремонно произнес:
— Письмо отца к матери.
Дансмор потемнел лицом.
— Камердинер украла личную корреспонденцию из моего дома? Или вы украли?
Натан равнодушно взирал на него в ответ.
— В общей схеме преступлений кража письма стоит ниже попытки убийства.
— Я не пытался никого убить, а уж тем более какую-то лахудру, переодетую в мужчину, которая проникает в дома обманным путем! — закричал Дансмор.
Натан прошел к столу, за которым сидел Дансмор. Он тоже встал, приняв оборонительную позу.
— Не смейте так о ней говорить, — сказал Натан тихим убийственным голосом. — Да и от любых других уничижительных слов воздержитесь. Я никому не позволю так о ней говорить, а вам тем более.
— Хорошо, — бросил Дансмор. — Но запомните, Харланд: я не пытался причинить вред ей и ее брату. И я не допущу, чтобы вы мне перечили.
— Я не стану перечить, если прекратятся попытки причинить вред Джорджиане и ее брату.
— Нечему прекращаться! — запальчиво откликнулся Дансмор.
— Не испытывайте мое терпение, — раздул ноздри Натан.
Осборн откашлялся.
— Давайте рассуждать логически. Вы действительно видели письмо, на которое ссылаетесь, Харланд?
Натан кивнул.
— О чем там шла речь?
— Оно написано отцом Дансмора в интересное время: через два дня после смерти его кузена Бенджамина и в день смерти матери Джорджианы. На нее напали возле театра, где она служила, пырнули ножом и бросили умирать. — Натан перевел глаза с мрачного Осборна на огорошенного Дансмора. — В письме говорится о некой женщине, которая досаждала вашему отцу, угрожала его надеждам на будущее. Он сказал вашей матери, что послал человека по имени Монк разобраться с ней. Он заверил вашу мать, что все будет хорошо. В тот день мать Джорджианы Найт убили, а заодно и ее тайну — во всяком случае, на время.
Дансмор побелел. Он медленно опустился в кресло, на лице застыл ужас.
— Монк?
Хмурый Осборн приблизился к нему.
— Что такое?
— Отец посылал Монка к Арчи.
В глазах у Осборна что-то мелькнуло.
— У Монка длинные седые волосы? — спросил Натан. — И шрам… — он пальцем рассек правый глаз пополам, — вот здесь?
Дансмор сглотнул.
— Вы его видели?
— Да, он напал на Джорджиану у моего дома. Он мертв.
Облегчение, что отразилось у Дансмора на лице, не спутать ни с чем.
— Он мертв, — повторил он, точно проверял, как звучат слова.
— Скажите, кто он такой, — потребовал Натан.
— Семейный слуга. Много лет он служил у отца конюхом. Отец поручал ему личные дела.
— Какие дела?