– Нет, сэр.
– Вот видите! Наши предки знали толк в воспитании. Они не слишком привязывались к детям, пока те не переболеют всеми детскими хворями. Мудрое правило. Не позволяй себе слишком привязываться к детям.
Капитан поймал взгляд мисс Тобиас и покраснел, но тут же рассмеялся:
– Ну-ну, я пошутил! И не надо смотреть на меня так сурово. Ах, мисс Тобиас, я все понимаю. Вы слишком долго тянули на себе весь этот дом, заботясь о моих кузинах, моих маленьких богатеньких кузинах. Женщине трудно в одиночку нести столь тяжкое бремя. Ваши плечики не созданы для этого. Теперь у вас есть я и Фред. Он тоже намерен стать их кузеном. Фред – большой любитель детей.
– А дама, капитан Уинбрайт? Она тоже останется в Прощай-Милости?
Капитан хитро прищурился. Его глаза сияли такой бесшабашной синевой, а улыбался он так искренне, что лишь женщина, обладающая хладнокровием мисс Тобиас, могла сдержаться и не ответить на улыбку.
– Только между нами, мисс Тобиас, один мой приятель-офицер дурно обошелся с этой дамой. Если бы не моя отзывчивость! При виде женских слез я размякаю и из меня можно вить веревки.
Несмотря на уверения капитана, когда они вернулись в столовую, созерцание женских слез (ибо юная дама плакала) подвигло его к грубости. Она тихо и как-то нерешительно позвала капитана. Он обернулся и прикрикнул на нее:
– Почему бы вам не вернуться в Брайтон? Нет ничего проще, сами знаете. Для вас это станет лучшим выходом…
– В Рейгейт, – тихо промолвила она.
Капитан бросил на нее раздраженный взгляд:
– Ну, или в Рейгейт…
У дамы было нежное робкое личико, большие темные глаза и вечно дрожащие губки в форме розового бутона. Такой красоте свойственно быстро увядать при малейшем дуновении горя, а в последнее время несчастья явно преследовали бедняжку. Она напоминала мисс Тобиас выпотрошенную тряпичную куклу – вначале чистенькую и пригожую, жалкую и грязную в конце. Дама подняла глаза на мисс Тобиас.
– Если бы я знала… – остаток фразы потонул в слезах.
Мисс Тобиас некоторое время хранила молчание.
– Полагаю, – наконец промолвила она, – вас никто не неволил.
Тем же вечером мистер Филд снова заснул в кресле, что в последнее время случалось с ним все чаще. Происходило так. Слуга приносил миссис Филд записку. Пока жена ее читала, мистеру Филду начинало казаться, что (по его собственным словам) сон опутывает его, «словно паутина». Спустя несколько секунд (по его ощущениям) мистер Филд просыпался, и вечер продолжался в привычном русле. Кассандра и миссис Филд все так же сидели по другую сторону камина. На самом деле мистер Филд действительно проводил в компании дам весьма приятные вечера – именно так, как он любил. То, что все это бедному недалекому джентльмену только снилось, нисколько не умаляло его удовольствия.
Вот и на сей раз, стоило мистеру Филду задремать, как миссис Филд и Кассандра заспешили по тропинке к «Зимнему царству».
В доме священника мистер Генри Вудхоуп и миссис Стрендж пожелали друг другу спокойной ночи, но мистер Стрендж остался в гостиной. Он углубился в «Жизнеописание Мартина Пейла» Таддеуса Хикмена. Стрендж успел дойти до двадцать шестой главы, в которой Хикмен рассуждает о некой теории, приписываемой Мартину Пейлу. Якобы в тяжелую минуту волшебник способен творить магию, которой никогда не учился и о которой слыхом не слыхивал.
– Нет, ну что за чушь! – с досадой воскликнул Стрендж.
– Спокойной ночи, Джонатан. – Арабелла поцеловала мужа в лоб прямо над насупленными бровями.
– Да-да, – пробормотал он, не поднимая глаз от страницы.
– А юная дама, – шепотом начала миссис Филд, – кто она?
Приподняв бровь, мисс Тобиас ответила:
– Она называет себя миссис Уинбрайт, впрочем, сам капитан с этим не согласен. По-моему, тут все ясно.
– А если что случится… ну, с детьми, – прошептала миссис Филд, – капитан Уинбрайт что-нибудь выиграет?
– Еще бы, он сразу разбогатеет. И неприятности, от которых он прячется, будь то долги или скандал, будут ему не страшны.
Три дамы вошли в детскую. Мисс Тобиас, закутавшись в шаль, уселась в темном уголке. В сумраке комнаты сияли две свечи, одна – у постели девочек, другая – на шатком столике у двери, чтобы никто не вошел незамеченным. Где-то в глубине дома, в конце длинных и мрачных коридоров, слышались мужской смех и пение.
Мисс Флора взволнованно спросила с кровати, нет ли в комнате сов.
Мисс Тобиас уверила воспитанницу, что никаких сов тут нет и в помине.
– Но ведь они могут появиться, – испуганно продолжила мисс Флора, – когда вы уйдете!
Мисс Тобиас отвечала, что они побудут еще немного.