– Дайте мне знать, если что-то найдёте, – попросила Лара. – Я думаю, я бы хотела какую-то рамку вроде этой. – Она указала на простую позолоченную раму.
Он кивнул.
– Я сообщу вам, когда свяжусь с Барроу или если у меня будет что вам показать.
Услышав фальшивый металлический дребезг колокольчика, Лара обернулась – миниатюрная женщина с каштановыми волосами направлялась прямиком к Гастону. Лара узнала Марлу Арчер – бывшую жену начальника полиции Бена Арчера, они разошлись не так давно – и отошла с её пути. Женщина приблизилась к Гастону и расцеловала его в обе щеки. И быстро перевела взгляд на Лару, словно та была случайно попавшимся ей по дороге цветочным горшком.
– Здравствуйте, – живо поздоровалась она. – Простите, я вас не увидела.
– Это Лара Барнс, – сказал Гастон.
– О, – протянула Марла тем самым понимающим тоном. Её глаза потеплели. Лара уже привыкла к этому повседневному выражению жалости.
– Ну, позвоните мне, когда что-нибудь узнаете, хорошо? – Лара кивнула Гастону на прощание.
– Какая интересная картина. – Марла откинула назад недлинные, до плеч, волосы, чтобы поближе её рассмотреть.
– Ей нужна новая рама, – сказал Гастон, – но мы об этом позаботимся.
Когда Лара повернула ручку, она услышала восклицание Марлы: «Это великолепно!» Она обернулась – Гастон держал рамку с одной из её последних фотографий, о картине уже позабыли. Марла была одним из двух фотографов в Керриган Фоллз и снимала её портрет для выпускного альбома, но всё ещё не могла припомнить её имя до подсказки Гастона – от такого Лара точно не чувствовала себя запоминающейся. На протяжении многих лет её несколько раз представляли Марле, но казалось, что женщина смогла сопоставить лицо и имя, только когда возникла связь с делом Тодда. Довольно трудно быть известной лишь тем, что ты не вышла замуж. Но Ларина мать была права. Они происходили из династии сильных женщин. Лара это выдержит. Она поняла, что действительно хотела бы, чтобы портрет прабабушки висел у неё в столовой.
Закрывая за собой дверь галереи, она задумалась, что будет делать, если вдруг выяснится, что картина действительно представляет ценность.
Глава 7
Только глубокой ночью, когда Лара одна работала на радиостанции, она чувствовала, что уже выучила все местные ритмы и скрипы, музыку старых рассохшихся досок и погнутых ржавых гвоздей. В такие моменты она ощущала, что это место действительно принадлежит ей. После торгов по настоянию отца она перестала регулярно работать в ночную смену, чтобы сосредоточиться на деловой стороне вопроса, которая остро нуждалась в её внимании, – но Ларе по-прежнему нравилось выходить на случайные вечерние и ночные смены. Теперь её день состоял из непрерывного потока электронных таблиц и рекламных объявлений, так что было особенно ценно сесть за пульт и вспомнить, за что она любила эту станцию. Сегодня она стояла на смене с семи до десяти.
В студии она с удивлением обнаружила, что отец ещё не ушёл. Он сидел на полу в окружении разложенных веером музыкальных альбомов.
– Что-то ищешь?
– Делаю завтра вечером передачу о Лорел Каньоне. – Казалось, в разбросанных альбомах был какой-то порядок, и он продолжал менять их местами. Он выглядел как подросток на полу своей спальни.
– Маловато Дэвида Кросби?
– Перебор Кросби, – сказал Джейсон строго. – Маловато Джони Митчелл.
Лара за его спиной скривилась. Она не так любила Джони Митчелл, как отец.
– Как насчёт Баффало Спрингфилд? Может, «Expecting to Fly»? Давненько её не слышала.
Краем глаза Лара видела, что он улыбается. Он всегда гордился, когда она разбиралась в своей музыке.
Джейсон встал, хрустнув коленями, и тяжело плюхнулся в своё рабочее кресло, стоявшее лицом к Лариному.
Из-за расположения на месте старой аптеки на Мэйн-стрит в центре офиса станции «99.7 K-ROCK» притягивали взгляд гигантская витражная ступка и пестик – некогда они располагались посередине над прилавком. В какой-то момент стекло в верхней части пестика выпало, и его заменили зелёной лентой.