— Ничего, сейчас Хан пригонит. Шакалов порежут и разберутся что к чему!
За дверью вопли раздались. Гавр и Тернистый встрепенулись, сразу за пистолеты схватились, которые у них за поясами покоились.
За дверью стреляли и упорно таранили тяжёлые створки нашего помещения.
— Лишь бы сук*и не запалили, — тихо рыкнул Гавр, метнув на Тернистого взгляд. Верзила кивнул, и словно услышав их опасения, раздался запах гари — помещение стало наполняться едким запахом и сизым дымом.
— Твою мать! — взвыл Гавр. Пробежался вдоль секций у дальней стены, где к моему удивлению обнаружились запасы еды и питься. Сгрёб с ближайшей стойки несколько бутылок с водой.
Одну бросил Тернистому, с другой ко мне ступил.
— Не тронь, — опять отмахнулась, когда он меня за грудки рубашки в которой спала, к себе дёрнул. Не слушал мои рычания и угрозы, крышку с бутылки махом содрал и содержимое на меня вылил, а я уже от удушья покашливать начала.
— Уйди, — вяло сопротивлялась, а мужик, не церемонясь полочки рубашки дёрнул в стороны. И пока я от шока отходила и откашливалась от едкого дыма, рубашку снял, всю водой смочил и в меня бросил:
— На голову накинь! — я ещё смаргивала возмущение, злость, негодование, а он ещё одну бутылку на себя вылил.
— Бл*, где Хан? — кашлял удушливо Тернистый.
Мы держались пола и дальней стены, где немного сквозило.
Когда ноздри стало резать от дыма сильно, а глаза не переставая слезиться, я тоже стала спасаться мокрой одеждой. И теперь ясно поняла, что меня никто не пришёл спасать… Если подпалили, значит были готовы убивать…
Это жестоко оглушило. Такую правду я не хотела бы знать.
Удушливо кашляла, сознание так и норовило ускользнуть, да и вообще я уже плохо соображала, что и как, но момент появления яркого света чётко зафиксировался в памяти.
Через дым пробивались глухие и резкие голоса, а в следующий миг передо мной Хан оказался.
— Хан! — сипло подвыл Гавр.
— Наконец-то, — Тернистый уже хрипел.
Только увидев суровое лицо. Тяжёлый, пронзительно глубокий взгляд. Чёрные глаза, в которых плескалось волнение вперемешку с яростью, тотчас сменившееся бархатной, мягкой темнотой, осознала, как меня колотило от страха и как я… счастлива его видеть. Пару секунд… и я бросилась к нему, он ко мне, да так дружно, что едва не врезались друг в друга.
Он смотрел на меня так жадно, с нежностью что ли… и рука его вновь к моему лицу потянулась… В этот раз не уворачивалась, только ноги почему-то ослабли, сознание помутнело.
Глава 21
POV Хан
Девчонка ко мне подалась, чуть не повиснув на шее. Это мило, конечно, даже сердце трепыхнулось в нежном порыве, но нам было нужно срочно уходить, а Данин приступ был не к месту.
Я действовал на автомате. Может, нужно было на руки подхватить, но чёрт его ведает, как вышло, что её рывком за задницу приподнял, на себя усаживая. И она не противилась — меня ногами обхватила, руками за шею. Вжалась в меня, дрожа, как лист на ветру. Я даже опешил от такого «милого котёнка» в руках.
— Хан, — голос одного их парней выдернул меня из неуместной задумчивости, и уже в следующий миг я покидал дом… Частично выгоревший, благо мы успели во время и потушили очаги.
По машинам расселись быстро. Тачки чужаков забрали, как и двух выживших, из шести нападавших. Рассовали по багажникам, и от улик избавились по дороге в город — затопили в ближайшем озере.
Я с Данькой на заднем сидение был. Она от меня никак не отлипала. А я алчно обнимал и уже согласился с собственным вердиктом сумасшествия, потому что, случись с ней что… я бы сдох.
Нет! Сначала бы войну кровавую и жестокую развязал и грохнул всех, кто под руку попал — свои/ чужие — по хрену, а потом бы сдох…
Я и так лишился сестры и дочери. А взяв из-за мести дань, не предполагал, что она станет и сладким проклятием и роковым даром. Потому что после смерти девочек, я утратил то важное, что меня делало настоящим мужчиной… Не окружение сильных парней, а именно близких и родных женщин, которых должен любить…
И вот я нашёл замену… Это грубо и жестоко, ведь мечтал о мести, а вместо этого обрёл важного для себя человека, о котором должен был заботиться. Так что, потеряв единожды, больше не повторю тех же ошибок.
И вообще, не спущу с неё глаз, без видимой причины.
Станет мне и дочерью и сестрой…
Сердце болезненно сжалось, я продолжал девчонку держать на руках, только в машине перехватив удобней и усадив на колени. Зарылся носом в растрёпанные волосы и нагло, не таясь, что обвинит в извращении, вдыхал её. Задумчиво чертил какие-то узоры на прохладном виске, еле сдерживаясь, чтобы не загрызть Даньку от бури чувств, что во мне кипела.