— Ты псих?
— А ты, надеюсь, не глухая. Никаких Аликов не будет в твоей жизни! И не смей мне давать советы на сей счёт. Только я решу, с кем и когда ты будешь! — в голосе прорезался металл. Хан явно был зол, а ведь до этого казался удивительно сдержанным.
— Надеюсь, ты не ревнуешь? — фыркнула, ни с того, ни с чего ощутив удовлетворение от нашей перебранки. — Алик в отличие от тебя, для меня что-то значит. Он — мой парень, а ты — монстр, лишивший меня свободы. И знай, я бы ему дала… просто для того, чтобы позлить тебя, — моя храбрость граничила с безумной безбашенностью.
— Не прибавляй себе значимости в моей жизни и в моих глазах. Для меня ты очередная избалованная дочурка одного из… Молодая, невоспитанная хабалка. И я избавлюсь от тебя, так или иначе. И продолжу жить, не вспоминая, а если и вспоминая то, не более чем об одном незначительном моменте, произошедшем для решения инцидента с противодействующей группировкой, где дела стали настолько гиблыми, что развалили её изнутри.
Вот теперь мне стало передаваемо обидно за сухую политику Хана.
— Но девочка ты красивая, не хотелось бы тебя убивать за ненужностью или сливать в дешевый бордель, — добил скучающе.
— Ты считаешь меня красивой? — зацепилась за фразу, почему-то единственную в данных обстоятельствах меня обнадежившую.
— Да, — безлико прилетело.
— Тогда ты сам себе противоречишь, — уличила мужика, пыхтя от возмущения.
— Это в чём же? — скучающе.
— Считаешь красивой, но уверяешь, что ко мне равнодушен! — осмелилась на признание. — Собираешься избавиться, но как выгодней до сих пор не решил — поэтому пугаешь грязью. Я предлагаю удобный выход, а ты рычишь, чтобы не лезла с советом, притом, что я выгодный вариант предлагаю: избавиться от меня и забыть о моём существовании. И тебе выгода, и я вроде как пристроена! А стало быть…
Хан зевнул:
— Не вижу ничего противоречащего. Тезисы верны, а главный: не тебе решать, что с тобой будет. Ты — моя игрушка. И только мне решать в чьи руки попадёшь. Так что, не доводи до греха, как выразился мой сын. Молчи в тряпочку и молись, чтобы я нашёл выход из сложившегося положения.
И я умолкла — не потому что велел, а потому что тоже дико устала от пустой демагогии, от спора и выслушивания помоев в свою сторону.
Глава 26
POV Хан
Уже через час меня толкнул Амир. Выбивать информацию из полуживых Шакалов смысла не было. Мне ещё ими торговаться с Монголом, хотя до сих пор не понимаю, почему он ещё сам не был на проводе.
Я ему собирался набрать чуть погодя, когда мои информаторы побольше нароют сведений, а то дежавю…
Сначала с Юсупом столкнули, теперь с тенью…
Закрадывалась мысль, что нас подчищали нашими же руками.
Хороший ход — столкнуть самые сильные группировки… и со стороны наблюдать, как мы сами себя истребляем. И потому больше склонялся думать на Монгола. Почему-то его группировка ещё ни разу не оказалась с замаранными руками. Подозрительно…
И вообще, что Шакалы хотели в итоге?
Столкнуть? Дочистить? Занять наше место?
Если только это…
Какие-то молодые, дерзкие, борзые. Не найдя себе места под солнцем, решили его под себя выкосить. Что ж, стало быть, где-то в тени сидела стайка трусливых шакалов и ловко нами управляла.
Если так — их срочно было нужно найти и устранить!
Выходя из комнаты, бегло покосился на постель, где спала Даня.
Мелькнула мысль, её выволочь и очную ставку устроить, дабы ещё раз убедиться в правдивости её слов, или найти доказательство лжи, но перед глазам до си пор стояло её зарёванное испуганное лицо:
— Нет! — брошено твёрдое и почти с обидой.
Так не лгут! Либо она непревзойденная обманщица, каких я не видывал, либо моя вера в какую-никакую честь семьи Юсуповых оправдана.
И тогда, как бы я зуб на неё не точил — в этой переделке не виновата и чуть было не погибла. А это был бы мой косяк. Понятное дело, лес рубят, щепки летят, но девчонка для меня не просто щепка… сучок, ветка, бревнецо, да, мать его, древо она достойное. Так и решил, пусть пока живёт! Пока каких-либо доказанных улик её вины не найдено, но если… сам грохну.
Не мешкая!
Долго мотался по делам, ребята тоже на износ пахали, выискивая хоть какую-то информацию полезную. Вытряхивали всё: даже сплетни и личные домыслы. И столько дерьма нагреблось, что было необходимо сесть и думать. Отметая самое невероятное, оставляя то, что хоть как-то годилось для проверки.