Это было странно, пугающе трепетно и волнительно диковато.
Пора с этим заканчивать. Хан… как всегда кремень!
— Прости, — вторила глупо, качнувшись на шаг назад. — Мне было нужно объясниться. Я… не хочу терять твоего доверия… больше, — подняла глаза, а взгляд на плотной полосе рта стопорнул. — Ты мне нравишься. Очень. И нужен, и это не ложь…
Едва чувств не лишилась, когда Хан грубовато-нежно моё лицо ладонями придержал, склоняясь. В плечи его вцепилась, на цыпочки встала, как стебелёк к солнышку, к нему потянулась, чтобы не рухнуть, и в то же время быть к нему ближе. И он властно впечатал меня в себя, губами завладевая…
Никогда не целовалась с таким жадным пылом. И губ таких вкусно-порочных никогда не пробовала. Они были чувственными, наглыми и требовательными. Я бы упала, но он в себя вжимал, не скрывая своего желания, и я застонала от того, как это было охренительно — ощущать, что нравишься СВОЕМУ мужчине, не абы какому с улицы.
А он хотел меня. Это сумасшедшая фантазия, в паутине которой я была готова подохнуть!
Меня точно цунами накрыло, утянуло, закрутило и поглотило… Не знала, что и как, кто, кого, но меня лихорадило крупно. И сознание меркло. Если бы не Хан, я бы от бессилия упала, хотя и держалась за него судорожно.
Помню только что захлёбывалась невероятным коктейлем эмоций, не могла выгрести из того омута удовольствия, где оказалась.
Сумасшествие… острое, яркое, вкусное и это было круче экстэзи. Чувства, которые во мне поднимал Хан, круче всего, что испытывала. И я давилась от жадности получить ещё и была готова…
Глава 47
POV Даниила/Дань
— Дань, — хриплый голос Хана врезался в замутнённое сознание. Я всхлипнула от расстройства, мечтая вновь вернуть другие ощущения. Испытать жар, который заставлял меня плавиться и забывать себя.
Ёрзнула в нетерпении, запоздало осознав, что уже обвивала ногами торс Хана, а муж меня растирал по стене, жадно дыша рот в рот.
— Что ты творишь? — ещё одна сбивчивая фраза, воткнувшаяся в меня словно нож. — Всё-таки решила трахнуть? — грубовато отстранился Хан, зло пиля мраком глаз — одной рукой упирался в стену возле моей головы, а другой мой зад сминая. Хан не потерял контроль, в отличие от меня, уже готовой идти дальше. Он был сильным и терпеливым, в отличие от моей ветреной головы — холодным и рассудительным, несмотря на возбуждение.
И мстительным! До бешенства злопамятным!
— Ну и гад же ты! Пусти! — возмущённо пихнула в грудь, так задело его обвинение. Да, оно не было лишено смысла, но не значит, что верно. — Я уже объяснила, что ЭТО было сказано до НАС! — Разозлилась на него. И на себя. Я всегда считала, что умная, но сталкиваясь с Ханом, в который раз убеждалась, насколько непроходимо тупа.
— Я и в первый раз услышал. Так что не нужно это сексом подтверждать! — отчеканил зло Хан и махом поднял с пола упавшее полотенце. Я оскорблённо всхрапнула, собираясь что-нибудь язвительно-горделивое сказануть, но так и застыла, не в силах отвести глаз от бугра, который полотенцем прикрыл муж.
— Лучше иди спать, — проскрежетал зубами, плотнее затягивая ткань. — Подумай о НАС, СЕБЕ… О взрослении. А когда разрулим дело, мы всё обсудим…
— Конечно! — Не знаю, кому как, но по мне, самое жуткое унижение, когда отказывал мужчина, который до сумасшествия нравился. — Спокойной ночи! — хлопнула дверью. Ушла, не показав слёз, но в комнате разревелась.
— Данюш, ты чего? — Даже не заметила, как рядом оказалась Регина. — Сестрёнка, что случилось? — она легла рядышком и принялась меня гладить по голове. — Ну же, что случилось?
— Он меня теперь ненавидит! — всхлипнула горько.
— Кто? — Озадачилось сестра. — Хан? — тотчас сама ответила на свой вопрос. — А может оно к лучшему?
Я даже перестала рыдать, отлепилась от подушки:
— Ты что такое говоришь? Я подыхаю без его внимания… Я не просто так вышла за него. Я… люблю его, понимаешь?
— Когда ты успела в него…
— Боюсь что сразу! — явно обескуражила ответом сестру. — И так надеялась, что он… А он вечно какие-то причины находит. И всё больше отдаляется, веря грязи…
— А ты ему даёшь повод, — не укоряла Регина, говорила как есть. — Может он даёт время поумнеть, повзрослеть.
— И ты туда же, — ещё горше стало.
— Нет, Дань, я всегда за тебя, но считаю, что тебе нужно остыть. Если честно, Хан поступает как редкий мужчина.