Я была тут, в том году кто-то из друзей Минаева женился, Марина потащила и меня, было многолюдно, пафосно. Я тоже мечтала о том, что когда-то у меня будет любимый человек, мы поженимся, я надену красивое платье.
Сафин вновь тянет меня, но уже по коридорам, а я не верю, никто не позволит ему это сделать без моего согласия. Но вторая уже милая тетенька просто выходит из кабинета, Сафин что-то сует ей в руки, та скрывается.
А через десять минут моего созерцания лепнины на потолке она выносит паспорта, в одном из которых я узнаю свой по обложке розового цвета, и свидетельство о заключении брака.
Нет. Нет. Это все подделка.
— Поздравляю, молодые люди, теперь вы муж и жена.
И это все? Вот так просто? Можно прийти с улицы, сунуть денег и людей распишут?
— Чуть не забыл, — Сафин шарит по карманам джинсов.
Все еще пребывая в ступоре и не веря ни на секунду в правдивость происходящего, наблюдаю, как мужчина, достав из заднего кармана маленький целлофановый пакетик, вытряхивает из него два обручальных кольца.
Зубами рвет этикетки с пломбами, бросая их на пол. Надевает на мой безымянный палец тонкий золотой ободок, сверху блестит маленький камушек. Тут же вкладывает второе кольцо и, руководя мной, как куклой, надевает на свой безымянный палец.
Тетка что-то говорит, а я смотрю на наши пальцы на золотые ободки, мое подошло идеально, как и Сафина, но я не верю в этот спектакль.
— Теперь можно поцеловать невесту?
— Конечно. Мои поздравления.
И он целует. Нагло. Откровенно. Горячо. До тумана в голове и слабости в теле.
Засасывая мои губы, сразу проталкивая язык в рот, лаская мой. При этом так плотно прижимает к себе, что я чувствую его эрекцию. Хочу отстраниться, но не делаю этого, а Данил, ухватив за шею, зарывается пальцами в волосы, оттягивая их до легкой боли.
Он берет что хочет. Когда хочет — и никто ему не помеха.
В груди горит огонь, воздуха не хватает, все клокочет от непонимания, гнева, его самоуправства и моей беспомощности.
А еще от того, что мне нравится, как он целуется. Нравится он сам. Опасный, дерзкий, наглый. С хорошими девочками так бывает, им нравятся подонки.
Надо было бежать из ресторана со всех ног, не ждать и не думать.
— Черт, крошка, от тебя невозможно оторваться, ночью изнасилую твою киску языком.
Глава 19. Сафин
Черт, не могу оторваться от этой девчонки. Что творю, сам не знаю, взял и женился, как джентльмен хренов. Откуда во мне это благородство? Мама бы, конечно, гордилась.
Нет, мой мотив понятен, не держать же мне ее на цепи или в подвале, не совсем я конченый ублюдок и не хочу, чтоб меня закрыли снова лет так на пять по позорной статье. А девчонка красивая, ладненькая такая, с характером, глаза, в которых можно утонуть и влюбиться снова как пацану.
Продолжаю целовать, не стесняясь тетки-регистраторши, деньги решают все, пара красненьких купюр — и я муж, а эта сладкая блондинка с пухлыми губками — жена. И у меня в голове одни лишь мысли: как бы быстрее начать исполнять свой супружеский долг со страшной силой. Как бы быстрее забраться ей в эти, сука, развратные облегающие лосины, отшлепать по упругой попке.
Член стоит, в венах кипит желание, готов нагнуть ее прямо тут, пусть смотрят, вот вообще насрать. Влада стонет, меня рвет на части, я сейчас забуду, что я джентльмен, и могу вновь не удержать своих внутренних бесов и хуй в штанах.
«Твою же мать. Саф, прекращай» — это уже мной внутренний голос.
— Отпусти, — вырывается, а сама дышит так часто, смотрит так, что готова прожечь взглядом.
— Вот еще.
— Нахал.
— Я уже говорил, что сегодня ночью ты будешь кричать еще громче, чем тогда? — шепчу в ухо, облизывая мочку. — Пошли, у нас еще дела, а потом домой и в кроватку.
Нет, во мне сейчас точно не желание спасти свою шкуру от зоны, а что-то еще. Не хочу ее отпускать. Куда? Кому? Славке? Чтоб он имел мою крошку? Как подумаю, что эта падаль будет трогать, лапать — шею свернуть хочется с еще большей силой.
А она теперь моя. Жена — это вам не просто девка, это надо как там, и в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. Нет, на смерть я не согласен.
В машине лишь успокаиваюсь, Влада отвернулась, скрестила руки на груди, смотрит в сторону. Обидел девочку, обидел, знаю, скотина, паршивец, насильник, но рядом с ней вроде как остываю от дурных мыслей, от желания разорвать всех вокруг, покарать, отомстить. Даже о Маринке-шлюхе не думаю.
— Куда мы едем? Теперь я имею право знать, на правах, так сказать, жены, но учти, это все фикция, своего согласия я не давала, и, насколько я знаю, нужно было где-то поставить подпись.
— Уже была замужем?
— Нет, нет, конечно. Мне девятнадцать. Я если ты не заметил, а ты мог, девственницей была и хотела сохранить ее для мужа.
— Считай, сбылось. Что не так?
— Я не сказала, что «согласна» стать женой.
— Еще успеешь, а так все официально, — кидаю ей на колени паспорт, там на самом деле стоит печать, свежая, еще чернила не высохли, и дата сегодняшняя.
Правда, совсем малыха, девятнадцать, Саф, куда тебе несет? А то что я ее первый мне нравится, первый и последний.
Влада долго рассматривает страницу, потом прячет паспорт в ветровку, надо бы купить ей вещей, а хотя можно заехать к Славке, собрать чемодан. Девочка о чем-то задумалась, наверняка строит план побега, надо отвлечь ее.
— Даже не думай убегать, Минаев гнида та еще, если на тебя положил глаз, он найдет. Я знаю его дольше тебя, было за ним такое, но как-то не замечал или не хотел замечать. И куда будешь бежать? К подружкам? Вычислит вмиг.
И правда, Славка был всегда скрытым, улыбался чаще на острые моменты, каких было в то время нашей дружбы часто. Не агрессировал, это больше я махал кулаками, Сашка Седых разнимал, а вот Славка запоминал все, а потом мстил, тонко, изысканно, но всегда больно.
Девочка какая-то была, да давно, мы только начинали свой путь в крутой бизнес, соседка вроде его, там история странная. Вроде как из окна она шагнула, совсем молодая, соседка рассказывала нам с Седым, пока ждали друга, о том, какой он скотина и как загубил девчонку, а доказать никто ничего не может.
Но все тогда выветрилось из памяти, а надо бы разузнать это дело, копнуть глубже. А уже потом много чего происходил с нами, со мной. Первые взлеты, фарт, лживая любовь.
Помню, как поехали в ресторан. Как сейчас — был конец мая, вечер, теплый такой. Мы за копейки купили фирму, ну как купили — отжали у лохов, хорошую, как говорил Славка, перспективную, не помню уже, какую по счету. В то время такой кураж крыл, все сходило с рук, мы были не просто братки, а бизнесмены — на дорогих тачках, в костюмах, чистые перед законом. Ну как чистые — относительно, все были прикормлены, а значит, все было дозволено.
В тот вечер в ресторане весело было, Маринка только дерганая стала как-то резко. Седой много пил, как и я, но меня алкоголь крыл редко, его должно быть много для этого. Был какой-то необъяснимый драйв, хотел утром предложение Маринке сделать, кольца были куплены, даже дом новый, никто о нем не знал.
Было все как в последний раз, эйфория без дури, ее не переношу на дух, хоть и пробовал по глупости, было дело. Я все помню, не по минутам, но ход событий ясен до какого-то момента. Что-то пошло не так, точка невозврата была пройдена, наш разговор на повышенных тонах с Седым, а потом как в дрянном сне — вспышки света, голоса, крики и камера, руки в крови.
— Данил, стой! Машина!
Вместо того, чтоб тормозить, давлю педаль в пол, проскакиваю на скорости светофор, лавируя между КАМАЗом и ПАЗиком. Задумался, словно откинуло в прошлое.
— Тебе осталось угробить нас! Чтоб отскребали с асфальта? Ты этого хочешь?
Торможу на обочине, самого потряхивает, Влада бьет кулаками по плечу, кричит, выплескивая эмоции. Хватаю ее, прижимаю к себе, испугался, вот сейчас реально испугался. На зоне такого не было, за жизнь свою не боялся, как за эту девочку сейчас, что могу угробить.