— С вами хоть на бал прямо сейчас. А платье и правда очень красивое.
— Розочка носила его в тридцать пять, мы тогда отдыхали в Италии, там его и купили, мы любили путешествовать. Я увидел его первым в витрине магазина и не удержался. Потом ей завидовали все подружки.
Омлет и блинчики пахли божественно, я, кажется, совсем не по этикету накинулась на еду, делая большие глотки кофе, прикрывая глаза от удовольствия.
— Расскажите о своей жене? Расскажите, как мужчина должен любить, чтоб вот так помнить?
Я прекрасно понимала, что Розы нет в этом мире, но было интересно узнать от человека, который много прожил, что такое любовь.
Михаил Робертович задумался, отложил вилку, так странно посмотрел.
— Вы знаете, Владислава, вот ее нет рядом уже десять лет, но она со мной здесь, в этих вещах, фотографиях, воспоминаниях, Роза моя душа, и так будет всегда. Но я не знаю идеальную формулу любви, это все на уровне химии. А что самое интересное, я ведь украл ее, да, да, украл, увез и уже не отпускал.
— Как так?
— Я, как и все юноши в определенном возрасте, был неуверен, такая красотка — и начинающий адвокат Миша Вассерман. Небо и земля, как сказали бы все. И вот я пришел к ее квартире, купил цветы с намерением пригласить на свиданье, а оказалось, у них гости, смотрины невесты. Меня так это возмутило, я возьми и уведи ее прямо из дома.
— И она пошла?
— Пошла.
— Вы знаете наше с Даниилом не совсем приятное знакомство?
— Извините, адвокат должен знать все. Но Данил — он особенный, не держите на него зла, он сам пока не знает, к чему стремится. Эта месть может погубить его — не столько физически, сколько морально, выжечь ему душу.
— Расскажите о нем. У него действительно никого нет?
— Да, его родители, с которыми я был знаком долгие годы, ушли вместе, лавина на лыжной трассе, искали пятеро суток, нашли, но было уже поздно.
— Сколько лет было Данину?
— Почти восемнадцать, для него это было ужасным ударом. Если бы они были живы, я думаю, он стал бы совсем другим человеком. Ведь он хорошо учился, поступил в университет, но потом и его жизнь накрылась лавиной, но другого характера. Ну а дальше сомнительные компании, непонятный бизнес, странные друзья, и случилось то, что случилось.
— Но ведь он не виноват, он не убивал своего друга.
— Нет, не убивал, но моя вина в том, что я не смог это доказать. Но я боюсь, что сейчас он может совершить уже вполне обдуманные действия и сломать уже окончательно себя и свою жизнь.
Он сказал это с такой горечью и грустью, что мне самой стало страшно.
— Куда он сейчас уехал? Хочу ему позвонить.
Ищу свою сумочку в прихожей, на телефоне несколько пропущенных незнакомых звонков, сообщения, не стала их читать. Набрала Данила, но услышала лишь длинные гудки, а потом телефон вообще стал вне зоны доступа.
Что же теперь делать? Просто так сидеть и ждать? На улицу выходить страшно, но здесь я изведу себя еще больше. Машинально начала читать сообщения от Марины, двоюродная сестра поразила и еще больше убедила меня в том, что она тупая курица.
«Ты все выдумала, все придумала. Потому что завидуешь мне, моему статусу и деньгам».
«Слава никогда не мог такого сделать. Ты вообще не в его вкусе. Он никогда не оставит меня, я знаю».
«А Сафин все еще любит меня, я чувствую, и все это, даже твое похищение и ваш нелепый фиктивный брак, все это — чтоб позлить меня, сделать назло».
«Уверена, что на твоем пальце кольцо, которое было предназначено мне».
Это было последней каплей, лучше бы я ничего не читала. Все может так и быть — и похищение, и действия назло. Это все в духе Сафина, в стиле его импульсивной натуры. Он сначала делает, потом думает и решает, что сделал правильно.
Посмотрела на тонкий ободок золота на пальце, и так неприятно стало противно, сняла, отложила на комод, к фотографиям Розы и Михаила. Я уже не контролирую свои мысли и эмоции, уже зависима от этого мужчины, и слова Марины отдаются болью во всем теле. Если это все на самом деле так, и Сафин использует меня, то это подло.
Телефон напугал звонком, на дисплее «Сафин», хотела не отвечать, считала звонки, но он был настойчив.
— Влада?
— Да.
— Что случилось?
— Ничего.
— Что с голосом? Ты у Вассермана?
— Да, и решила, что он мужчина моей мечты, когда разведусь с тобой, выйду за него.
— Он старый.
— Это его единственный недостаток.
— Смешно.
— Не очень.
— Крошка, я понимаю, что ушел, ничего не сказал, но таскать с собой жену по всем злачным местам города не совсем хорошая идея.
— Понимаю.
— Скоро буду, поедем домой, зацелую тебя до обморока.
И как у него получается двумя фразами выветрить из головы все дурные мысли?
Глава 32. Сафин
— Данил, это может быть опасно.
— Я семь лет сидел, знаешь, можно сказать, «опасность» мое второе имя, Валера, все хорошо будет, если что — всем говори, что ты со мной.
— Ой, да прекрати уже ерничать, я не пацан, чтоб так себя вести.
— Да, Валерий Яковлевич, вы меня удивляете.
Повернулся к своему спутнику, адвокат на самом деле меня удивляет, мне казался он задротом и ботаном, весь такой вежливый пунктуальный, скрупулезный, адвокат, одним словом. Но как он ловко всех заткнул в ментовке, предоставив видео с камер, тем самым реально отмазав меня от срока, достойно восхищения.
— Так какие у тебя планы? Мы уже час стоим и смотрим на черный вход клуба.
Да, стояли мы реально час, а уезжать от крошки не хотелось утром, от нее пахло так сладко, так нежно — моим соблазном и грехом. Волосы были распущены, лежал и долго перебирал их пальцами, думая о своем, о том, как жить дальше и чего я хочу.
Но именно в тот момент больше хотелось девчонку, разложить ее на старом скрипучем кожаном диване, войти сразу глубоко, втянуть воздух у ключиц и не останавливаться до первых судорог ее оргазма.
— Данил?
— Извини, задумался.
Даже неловко вышло, от меня ждут ответа, я мечтаю, член стоит колом, красавчик, одним словом.
— Это клуб «Район» раньше была забегаловка, но, в принципе, она ею и осталась, но Карим, владелец этого заведения, немного устал от власти и требований Минаева. Знаешь, сидят там, наверху, в дорогих костюмах дяди и указывают, куда и сколько принести денег за «крышу».
— Карим хочет работать без посредников? Или ты им хочешь стать?
Посмотрел на Валеру, что-то в нем неуловимо изменилось. Или это одежда неформальная — нет строгой рубашки и брюк, а просто джинсы и футболка? Очки от солнца еще такие пижонские, ему не хватает еще татуировки на руке и сигареты в зубах.
Думал ли я о том, чтоб занять место бывшего дружка? Думал, даже представлял, за семь лет изоляции от внешнего мира можно нафантазировать что угодно и прожить в этих фантазиях десяток жизней.
Выйдя и глотнув свободы, ощутил, как ярость разгорелась огнем еще сильнее, а вот Влада притормозила, осадила меня, точнее, то, как я с ней поступил, как обошелся. Встал в ряд с теми подонками, с которыми сидел.
Валера ждет ответа, а я не знаю, что сказать, мне точно не нужна вся эта грязь с наркотой, ее трафиком, там если залезешь, то все, выход лишь вперед ногами.
— Нет, не хочу.
Адвокат снимает очки, смотрит внимательно, а вот сейчас нет передо мной того Валеры, это уже товарищ адвокат, товарищ начальник.
— Черт! Черт! Черт! Реально? Валер, скажи, а то я сейчас выйду и орать начну.
— Ну, допустим, орать не надо и привлекать к себе внимание, ты и так это уже достаточно сделал.
— И давно? Давно вы меня пасете?
Улыбается, вот прям реально мой дружбан Валерка, на нем сейчас нет очков, которыми он маскировался, кося под интеллигента, голубые глаза, модная стрижка светлых волос.
— Мент?
— Я адвокат.
— И мент.
— Скажем, не в том представлении, к которому ты привык.