За всю космическую историю, более полторы тысячи лет с момента изобретения прыжкового двигателя, было открыто двенадцать месторождений стернита. На одно из них я и летел. Транспортник должен был доставить туда новое оборудование, людей, забрать контейнеры с "стернитной" рудой и вернутся на Эридан. "GP17834FDB14/24-42" находилась за пределом "освоенной" зоны. Открытие месторождения "стернита" в этой системе было случайным, в результате экспедиции "третьей волны" расселения. Из этой звездной системы просто пришел сигнал о помощи. Экспедиция погибла полностью, но помимо просьбы о помощи, успела сообщить данные о наличии "стернита". Спасательная экспедиция, отправленная с Эридана, не смогла найти первооткрывателей, видимо утративших связь и погибших в космосе. По координатам, данных экспедицией, отыскали огромный астероидный пояс вокруг одной из планет системы и обнаружили "стернит".
Месторождение, не было месторождением в "чистом" виде. Из космоса отлавливались астероиды с большим содержанием руды и перерабатывались в обогатительной фабрике в концентрат. У астероидного пояса постоянно висела сама станция-фабрика и несколько станций с "шахтерами". Астероиды отлавливали с помощью управляемых роботов Д12-18, инженером которых я и был. Робот представлял собой сорокаметровый в длину и десятиметровый в диаметре конус с десятью захватами, набитый огромным количеством электроники. В основном он работал по простой схеме. Подходил к астероиду, выравнивал скорость, производил захват или посадку на астероид. Укреплялся на нем и, включив свои двигателя, выходил астероид из пояса. Далее, захваченный астероид подводили к станции-фабрике, и на этом работа робота заканчивалась. На деле вывод одного астероида длился около недели. Просчитывались курсы движения, учитывалось огромное количество параметров, возникали всевозможные проблемы. Бывали случаи, когда на астероид высаживались операторы и производили ремонт робота. Работа с одной стороны интересная, а с другой несколько однообразная, при этом требующая от оператора массы знаний в навигации, робототехнике и других областях.
Таким способом "стернит" добывался в семи из двенадцати известных "месторождениях". Специалистов постоянно не хватало. Корпорации добывающие "стернит", платили за каждого обученного специалиста огромные деньги Академии, слишком уж разносторонним специалистом нужно было быть. Оператор должен быть не только пилотом небольшого корабля, но и электронщиком, программистом, навигатором, ремонтником, инженером. Добыча велась в отдаленных системах, поэтому на месте нужно было заниматься не только добычей, но и ремонтом робота. Не всегда возможно было вывести астероид из-за его больших размеров, проводился раскол его на части, с помощью направленных взрывов. Это не только еще одна специальность взрывника, но и ювелирное управление роботом.
"Шахтер" была одной из престижных специальностей, наравне с пилотами и военными. Отработавший десяток лет на месторождениях "стернита" автоматически становился богатым и уважаемым человеком. Правда и риск был большим. Работа в космосе, постоянное нахождение в противорадиационной защите, угрозы метеоритных дождей, минимальное число людей на станциях добычи – это далеко не полный перечень опасностей ждущих меня. Фактически на одном добывающем комплексе находились восемь-девять человек. Инженер-пилот обогатительной фабрики и по одному в каждую из добывающих станций с роботом. На одном "месторождении" висело по десять комплексов, но иногда их количество доходило и до тридцати. В этом случае помимо самих комплексов строилось еще "шахтерская база", где размещался дополнительный персонал, и возможна была сменная работа, что предполагало отдых и другие прелести цивилизации. Мне это не грозило. Я летел на новое месторождение, там с трудом было развернуто шесть добывающих комплексов, ни о какой цивилизации речи быть не могло.
Глава вторая
Боли ослабли, голова начала потихоньку соображать. Первым делом я с трудом пошевелил пальцами. Автоматика капсулы, как я и ожидал, среагировала на движение и перешла в рабочий режим.
– Доложить о состоянии систем. – С трудом прохрипел я. Горло высохло, говорить удавалось с трудом. Приказ вызвал массу боли. Я и не предполагал, что в разговоре задействовано столько мышц, отозвавшихся на свою работу болью.
– Состояние систем капсулы в норме. – Механический голос прорезал тишину. – Запас кислорода на триста двенадцать часов, запас пищи на триста двенадцать часов. Топлива шестьдесят восемь процентов от полного. Энергетические ресурсы при работе в полном объеме на триста двенадцать часов.
– Месторасположение? – Я постепенно встал на карачки, превозмогая боль, пополз к передней стене с пультом управления.
– Месторасположение не установлено. – Комп капсулы замолк.
Осмысливать информацию мне пока не хотелось. Слишком уж неприятной она была. Одна фраза "месторасположение не установлено" отдавала огромным негативом. Доползти до пульта удалось. Я так и упал в кресло пилота капсулы, по которому полз. Капсула было старой. Такие уже давно не применялись. Внутри она представляла собой отсек восемьдесят сантиметров в высоту, пятьдесят в ширину и длиной два метра. Пилот размещался в лежачем положении впереди капсулы, лицом к входу. Как только удалось лечь в кресло, и перевернутся на спину, кресло поднялось от пола на двадцать сантиметров и приняло удобную форму тела. Из наголовника выскочили анализаторы, заработал блок диагностики.
– Состояние ниже среднего, среднее истощение. Признаки выхода из состояния гибернации с перенапряжением всех систем. – Выдал комп капсулы. – Можно начинать восстановительные мероприятия? – Вопрос завис в воздухе.
– Да. – Мне удалось даже кивнуть.
Из наголовника выдвинулся иньектор и впрыснул в меня лекарства и стимуляторы. Голова слегка закружилась, боли начали уходить.
– "Допотопная капсула". – Мелькнула мысль. В новых, современных капсулах дело не обошлось бы простым впрыском лекарств. Как минимум, система должна была бы погрузить меня в гибернацию и пролечить полностью, но тут этого конечно нет. Минут через двадцать полегчало. Голова заработала с непривычной ясностью, боли исчезли, проснулся аппетит. Причем аппетит, вызванный гибернацией. Опять заработал иньектор и начался внутривенный влив в меня препаратов. Голод постепенно прошел, хотя в желудке по-прежнему чувствовалась пустота.
– Состояние среднее. Рекомендуется отдых. – Механический голос прокомментировал мое состояние.
– Что там с месторасположением? – Мне стало легче, проснулся интерес к окружающему.
– Отделение капсулы произошло в момент разгона основного двигателя, за три минуты перед уходом в прыжок. Корабль-носитель уже наполовину вошел в "прыжковый режим". Столкновение с метеоритным дождем изменило курс носителя. Ускорение носителя было передано и капсуле. Ориентировочное, расчетное нахождение: сто восемнадцать световых лет от точки сброса капсулы. Скорость капсулы предсветовая.
– Можешь выражаться проще? – Вопрос повис в капсуле.
Какой бы старой не была капсула, комп у ней мог иметь программу "очеловечивания". Эти программы применялись последние семьдесят лет и давали возможность разговаривать с компьютером как с человеком. Не особо, какая разработка, но позволяла операторам, долго находившимся в космосе в одиночестве, иметь псевдодруга и собеседника.
– Могу.
– Ну, так что там с координатами?
– Дан, нет привязки к основным светилам. По отношению к "Млечному пути" мне удалось понять, что мы находимся через три, возможно четыре звездных системы от "обжитого" космоса. Носитель фактически вошел в прыжок, мы отстрелились от него, нас втянула назад в реальное пространство "воронка схлопывания". Капсулу выбросило из гиперпространства, а обратная волна возмущения пространства погасила гиперзвуковую скорость. Как говорят люди, нам повезло. Вот только…
– Что еще?
– Физика гиперпространственного прыжка не известна, нас выбросило назад в реальность, вот только не понятно в нашу ли.
–Что ты имеешь в виду?
– Выход был спонтанным, мы могли оказаться в одной их параллельных вселенных. Гиперпространство это в сути нематерьяльная копия материи. Я не знаю, как объяснить проще и понятней. Аналогии отсутствуют. – Комп замолк.