Самодержавным господином Зеты стал Балша Балшич.
И тем не менее этот временный успех бана Твртко в битве под Билечем был для него очень важным. Получив доступ к святодмитровскому налогу, Твртко мог приступать к главному делу своей жизни — получению королевской короны.
Какие-то непонятные таинственные злые силы с самого начала преследовали Милко и Зорицу. Не оставляли они их в покое и сейчас.
Однажды вечером к Зорице прибежал неизвестный мальчишка и, ворвавшись в ее комнатушку, словно черный вихрь, закричал срывающимся голосом.
— Ты, что ли, будешь Милкова жена? Беги на судоверфь — он там мертвый лежит.
Не дав Зорице опомниться, мальчишка тут же убежал. А она выронила кусок материи, из которой шила распашонку будущему ребенку. Побледнев, Зорица стала медленно подниматься с табурета, на котором сидела: сердце, будто колокол на судоверфи, яростно отсчитывало первые секунды вдовства. Все это тотчас отразилось на ребенке: казалось, он также разволновался, завозившись в тесной утробе матери. Схватившись за живот, Зорица снова присела, пытаясь успокоиться. Немного придя в себя, она, наспех набросив на себя старый гунь, вышла на узкую улочку. И лишь свернув на широкую центральную улицу Страдун, пересекающую весь город с востока на запад, она почувствовала, как холодный северный ветер пронизал ее до самых костей. Но ей было не до этого. Одна мысль билась в ее голове: это ошибка. Милко не мог погибнуть, ведь он так ждал, когда у него родится сын, ведь он так любил ее, Зорицу. Она брела, не замечая ничего вокруг. Ноги ее скользили по плитам из желтого известняка, каким была выложена улица, так как недавно прошумевший дождь, нередкий здесь в эту зимнюю пору, залил всю улицу. Вот и восточные портовые ворота. Вот уже и шум прибоя слышен. Ядран в это время не был таким лазурным и чистым, каким любят любоваться приезжающие со всех концов земли гости. Серая, почти постоянно штормящая водная масса с ревом и воем обрушивалась на берег, круша все, что лежало на ее пути.
Зорица пришла на судоверфь. Жизнь здесь шла своим чередом, будто и не произошло ничего особенного. Это еще больше успокоило Зорицу. Она прошла к самому берегу, вернулась назад и тут увидела у деревянного домика, служившего и перевалочным пунктом, и местом отдыха носильщиков, несколько столпившихся человек. Одни подходили, другие отходили, возвращаясь на место своей работы. У Зорицы защемило сердце. Она бросилась туда и вскоре заметила лежавшего на земле покойника, покрытого куском парусины. Она сорвала с его лица парусину и тут же испуганно отпрянула назад: она узнавала и не узнавала Милко. До боли родное лицо, однако бледное, прозрачное, неживое. Зорица тяжело опустилась рядом на землю, и слезы полились ручьем из ее глаз, но голос пропал. Ей хотелось зарыдать, но ничего не получалось.
— Жена?
У Зорицы не было сил поднять голову и посмотреть на того, кто ее спрашивал. Она только и видела перед собой старые, в заплатах полотняные штаны да опанки из необработанной свиной кожи, шерстью наружу. И через силу она кивнула головой.
— Сорвался он. Тяжелый сундук на себе переносил. Говорили ему — не бери один, устал ведь, а трап скользкий… не послушался. Стал подниматься по трапу, поскользнулся, оступился и упал на землю, а сундук на него сверху. И охнуть, бедный, не успел…
— Эй, вы там, чего столпились, лентяи! Работать кто за вас будет? — рассказ носильщика прервал грозный окрик надсмотрщика.
Носильщик успел лишь присесть и снова накрыть труп. И, уже уходя, добавить:
— Тебе, баба, однако, не надо бы на него смотреть. Дитенка побереги.
Тут уж рыдания вырвались из груди Зорицы, и никакая сила не могла в тот момент заглушить их.
Со смертью Елены-Елизаветы последняя прямая нить династии Неманичей оборвалась не совсем. Был жив еще один потомок Немани — Йован Урош Палеолог, сын царя Синиши-Симеона, брата Стефана Душана. Правда, уже его отец настолько далеко отошел от сербских дел, что при жизни был забыт большинством сербских валикашей. Сам же Йован Урош избрал для себя путь совершенно противоположный тому, по которому шествуют претенденты на монарший трон, — он постригся в монахи, приняв имя Иоасафа.
Словом, реальных соперников на престол у бана Твртко Котроманича не было. Главным аргументом в его притязаниях было то, что он по материнской линии являлся потомком великого жупана Немани. Его бабушка, Елизавета, была дочерью короля Стефана Драгутина. Выйдя замуж за Стевана Котромана, боснийского бана, Елизавета родила двух сыновей — Степана (престолонаследника) и Владислава. Владислав Котроманич и стал отцом Твртка, которого бездетный дядя бан Степан Котроманич сделал своим наследником. Таким образом, являясь правнуком короля Драгутина, Твртко уже много лет носил в себе идею возвести себя на сербский престол, ожидая лишь смерти царицы Елены.