Спустя немало времени Румский султанат Сельджукидов распался на десять эмиратов, в числе которых был и Османский. Здесь и вынашивали свои воинственные планы храбрые потомки трусливых огузов — сын и наследник Эртогрула Осман завоевал большую часть малоазийских владений Восточной Римской империи. Осман сделал своей столицей город Брусу и дал свое имя династии и своему эмирату.
Османские турки направили свои алчные взгляды в первую очередь на порядочно поизносившуюся, одряхлевшую и ослабевшую Византийскую империю и стареющий Арабский халифат, ибо эти два государства не только уже изживали себя, но и занимали выгодное географическое положение: лежали они на перекрестке евро-азиатско-африканских торговых и транспортных водных и сухопутных путей. Да и рельеф с невысокими грядами гор и обширными равнинами (а для многотысячной конницы это немаловажно) позволял туркам успешно проводить свою захватническую политику. На службу к османскому эмиру поступало много добровольцев-воинов из разных мусульманских стран, но больше всего турецких кочевников из малоазиатских эмиратов. Феодализированную кочевую знать привлекала возможность легких завоеваний, захвата новых земель и военной добычи. Так как у кочевников все мужчины были воинами, а легкая конница турок, как у всех кочевников, обладала большой подвижностью, Османскому государству всегда было легко сосредоточить в необходимый момент крупные военные силы для нападения. Устойчивость патриархально-феодальных отношений среди кочевых племен делала их ополчения, отличавшиеся высокими боевыми качествами, более сплоченными и крепкими, нежели ополчения Византии и ее балканских соседей.
Но если в начале турки совершали набеги на владения Византии на Балканском полуострове только ради военной добычи, то в 1354 году они заняли важный опорный пункт на европейском берегу Дарданелл — город Галлиполи и приступили к планомерным завоеваниям на Балканах. В большой мере успехам турок способствовали политическая раздробленность стран Балканского полуострова, феодальные усобицы внутри этих государств и борьба их друг с другом, а также с Венгрией и Венецией. В самом деле, в середине XIV века на Балканах насчитывалось двадцать четыре (!) христианских государства, но ни в одном из них не возникло идеи объединиться всем миром перед лицом смертельной угрозы. Каждое действовало в одиночку или, в лучшем случае, вдвоем-втроем.
Внук Османа (сын Орхана) Мурат I, носивший уже титул султана, во время своего первого завоевательного похода 1363–1365 годов захватил в 1363 году Адрианополь, который и стал базой дальнейших действий. Распад Болгарии на три самостоятельных государства, распад Сербии после смерти Стефана Душана еще более облегчили завоевания Мурата и привели сначала к победе в битве на реке Марице, а затем и на Косовом поле. В результате всех этих походов и битв Мурата уже к восьмидесятым-девяностым годам XIV века некогда огромная и могучая Восточная Римская империя превратилась в область небольшого герцогства вокруг Константинополя.
Наступили черные дни для всех балканских народов, для всех христиан, ибо, как писал очевидец тех горестных событий, «одни из них были перебиты, другие уведены в рабство, а тех, которые остались там, на родине, косила смерть, ибо они умирали от голода. Опустела земля, лишилась всех благ, погибли люди, исчезли скот и плоды. И поистине тогда живые завидовали тем, которые умерли раньше».
Естественно, возникает резонный вопрос: могла ли цивилизованная, цветущая, казалось, всесильная Европа остановить кровавый поток турецких орд, не оснащенных никакой боевой техникой, кроме копий, сабель, луков и стрел, не имеющих даже железных доспехов (если не считать кольчуг), защищавших тело? Ведь эпоха гуннов и готов прошла. Европа была уже гораздо более сильной, нежели тогда… А все-таки более ли сильной?