Иван не терял надежды бежать из янычарской школы. Сердце его не принимало веру Аллаха, а душа не желала покоряться свободному рабству янычарских будней. Но он понимал, что бежать отсюда в одиночку невозможно. Иван начал приглядываться к мальчишкам, ища себе сообщников. Казалось, сделать это было совсем нетрудно, ибо поначалу все они горели желанием вырваться из этого пекла. Но одно дело — желание, а другое — истинное стремление его исполнить. А это-то как раз было присуще далеко не всем. Школа, где обучались будущие янычары, была обнесена большим каменным забором и постоянно охранялась стражниками султана. За забором начинался сад, с одной стороны которого был город, с другой — пустырь. Предприятие было почти безнадежное, ибо ни денег не было у Ивана, ни страны он не знал, не знал даже, в какую сторону бежать. И все же он об этом не думал. Он не мог забыть смерть отца и страшную гибель сестренки, а еще его мучил страх, что из него сделают такого же бездумного убийцу.
Наконец Иван нашел двух единомышленников, которым он и решился довериться. Оказалось, они уже давно обдумывали план побега и, когда Иван им сообщил, что у него припрятан и крюк с веревкой, обрадовались неописуемо. Это уже было что-то. С этим крюком и веревкой можно было взобраться на стену, а там… Ребята были старше Ивана на несколько лет, и он с радостью согласился на их руководство заговором. Их звали Милош и Милан. Они себя продолжали называть именами, пожалованными им их христианским Богом. В первые недели пребывания в школе побег совершить было легче, нежели потом — в них пока впихивали одни суры из Корана, обучали языку и мусульманским обычаям, да изредка тренировали на плацу. Потом, когда занятия начнутся по полной программе, и следить за ними начнут гораздо строже.
Заговорщики узнали, что через четыре дня шейх Ибрагим на некоторое время должен покинуть Аджами Огхлан. Этими-то днями и решили воспользоваться мальчишки. Все шло как нельзя лучше. За день до своего отъезда шейх Ибрагим снова повел будущих солдат султана в городскую мечеть. Мусульманское богослужение все больше входило в сознание и мысли мальчишек. Когда они двинулись в обратный путь, их задержало невиданное дотоле зрелище — на покрытой плитами площади у мечети собралось необычайное множество народа. И вдруг на самой высокой точке минарета появились три человека — двое по бокам, в чалмах и при оружии, третий — в середине, в простой одежде и с непокрытой головой. Какое-то мгновение они стояли без движения, затем двое толкнули среднего вниз с башни минарета под дикие возгласы толпы. Страшный крик — и тишина. Иван отшатнулся и в страхе закрыл глаза руками. Кровь отхлынула от его лица. Он непроизвольно задрожал.
Окончание этого и весь следующий день Иван провел словно в забытьи. Он почти ничего не видел и не слышал, был невнимателен и рассеян. Даже приказ шейха Ибрагима о его наказании не произвел на Ивана впечатления. Но больше всего из-за его состояния переживали Милош и Милан. Ведь до побега оставалось все меньше времени. Они пытались растормошить Ивана, задавали ему вопросы, пытаясь выяснить, что случилось. Он отвечал что-то невнятное. Так потрясла его и напугала казнь преступника. Когда же его призвал к себе на исповедь шейх Ибрагим, Иван не выдержал. Он встал перед шейхом на колени, отвесил несколько поклонов, поцеловал носки его сапог и тихим, дрожащим голосом произнес:
— Почтенный шейх Ибрагим, в нашей школе готовится побег.
Слова отрока были для шейха равноценны раскату грома в безоблачный день. Его маленькое, но массивное тело затряслось. И без того смуглое лицо еще больше почернело.
— Как побег? Кто его готовит! О Аллах, да знаешь ли ты, отрок, что из школы Аджами Огхлан не убежал еще ни один ученик!
Иван молчал, припав к полу дома, где обитал шейх Ибрагим.
— Встань, Саид, и расскажи мне все по порядку, не спеша, и Аллах возблагодарит тебя за все.
Шейх успокоился быстро и требовал от мальчишки того же. Иван поднялся и робко, сбивчиво рассказал о том, что двое старших учеников (он назвал их мусульманские имена) уже давно подготовились к побегу и ждут только удобного случая, чтобы его совершить. Откуда он это знает? Да они и его привлекли к себе, пользуясь тем, что он моложе и неразумнее их…
— Только я прошу вас, высокочтимый и мудрый шейх Ибрагим, не наказывайте их. — Иван снова пал ниц и поцеловал носки сапог шейха. — Я поговорю с ними. Я добьюсь, что они откажутся от побега и во всем вам сознаются сами. Только не наказывайте их, умоляю. Они сами не понимают, что задумали. — Иван плакал и просил и боялся подняться на ноги и посмотреть в глаза этому человеку — ведь он понимал, что совершил предательство и что в руках шейха теперь находятся жизни его товарищей.