В один из последних августовских дней, когда большая часть урожая была собрана и дни стали не такими напряженными, во дворе дома Живковичей появились двое мужчин — один старый, другой молодой. Оба высокие, статные. Но если в старике еще до сих пор были видны следы былой силы и удали (не знаком ли этой удали был шрам, рассекавший лоб старика от переносицы над правой бровью до самых волос?), то молодой был явно слабее и неискушеннее, хотя его крутые плечи и налитые мускулы также говорили о немалых богатырских возможностях. Оба были в нарядных синих штанах и чистых серых гунях[18], подпоясанные широким холщовым поясом с кинжалом на левом боку. Судя по твердому шагу, каким они ступали по незнакомому двору, намерения их были самыми решительными.
Отец Зорицы, словно давно ждал дорогих гостей, встретил мужчин у самых ворот и проводил до двери дома. В этот момент и увидела их Зорица, случайно взглянув в открытое окно.
— Матушка, посмотри, кого отец привел, — ничего не подозревающая дочь повернулась к матери.
Драгана выпрямилась, встала, поспешно спрятала кудель и поправила юбку.
— Сваты это, доченька. Отец и сын Младеновичи из Грбуши. — Драгана взглянула в окно, чтобы убедиться в собственной правоте, а когда повернулась снова к дочери, чтобы привести ее в порядок, вздрогнула от неожиданности: Зорица побелела и изменилась в лице. Боясь, как бы дочь не упала, Драгана обхватила ее за плечи и заглянула в мгновенно помутневшие глаза.
— Что с тобой, Зорка?
— Мне страшно, матушка. Я уж лучше скроюсь.
Едва Зорица успела выскочить в сени и забиться в самый темный угол, как Андрия широко распахнул двери своего дома и с самого порога зычным голосом произнес:
— Драгана! Принимай дорогих гостей. Сваты к нам пожаловали.
— Входите, входите, гости дорогие, — вышла навстречу Младеновичам Драгана. — Гостям мы всегда рады, а таким и подавно.
— Да славится имя Господне! Мир да благоденствие вашему дому, — поздоровался с Драганой старик Младенович. — Не в гости мы к вам пришли, а по важнейшему делу.
Едва за сватами закрылась дверь, Зорица выскочила во двор и садом, чтобы ее не увидели из окна, помчалась к соседнему дому, в котором жил брат Гргур со своей женой Милицей и двухлетней дочкой. Увидев растрепанную и побледневшую сестру, Гргур не на шутку испугался.
— Что случилось, Зорка? Ты вся какая-то… страшная.
— Гргур! — Зорица бросилась брату на грудь и разрыдалась.
Он обнял сестру, погладил по голове, а потом осторожно взял за плечи и отстранил ее.
— Что случилось, Зорка?
Зорица взглянула заплаканными глазами на могучего, славившегося во всей округе необыкновенной силой брата и понемногу начала успокаиваться.
— К нам пришли сваты…
— Правда? — обрадовался Гргур. — И кто же они!
— Младеновичи.
— Та-ак. Который из братьев?
— Не знаю. Там только старый Младенович и молодой…
— Знаю я эту семью. Шесть братьев, и все как на подбор, — улыбнулся Гргур. — Ну, и стоит из-за этого слезы проливать? Тебе уже шестнадцать лет, давно замуж пора. Вон моя Милица в твои годы уже и родить успела.
— Но я не хочу замуж… за Младеновича… Он мне не нравится.
— Почему?
Почему! Как же всем им объяснить, что есть у нее, у Зорицы, одна запрещенная любовь, за которую готова она идти и в огонь, и в воду. Нет, нельзя ей об этом ни полсловечка сказать, даже брату, иначе судьба ее решится в тот же миг.
— Почему? — переспросил ее Гргур. — Это хорошая семья. Не из бедных.
— Не знаю почему. Не нравится, и все. Я как его увидела, меня сразу в лихоманке затрясло. Лучше за нищего и бесправного какого пойти, чем за этого Младеновича.
Зорица одна, пожалуй, и умела найти дорогу к сердцу брата. Даже Милице, жене его, трудно было в чем-нибудь убедить Гргура, а Зорице это удавалось, и довольно часто. Может быть, потому, что любил он ее не братской, а скорее отцовской любовью — ведь он был старше ее на двенадцать лет и однажды, когда даже знахарка махнула на нее рукой, потому как ни травы, ни наговоры не помогали, только своим, одному ему известным способом он ее выходил от тяжелой болезни. С тех пор и Зорица ему платила тем же.
— Зря ты так, Зорка. Батюшка плохого жениха тебе не сыщет.
— Не люб он мне, Гргур, — снова прислонилась Зорица к большому и сильному телу брата.
— Что же я-то могу сделать, Зорка? Ведь в таких случаях все решает батюшкина воля.
— Но ведь и брат невесты имеет право вызвать будущего жениха на поединок.