— Вот с чего надо начать. Список необходимых дел. Оборудование, расположение, взносы Гильдии и так далее.
Он видел, что она старается. Усердно пытается сдержать свои чувства сейчас, и в следующий миг, и в последующий… сколько сможет.
— Я не приму платы, Сциллара, но приму от тебя дар. И дам свой в ответ.
— Отлично. Я готова принять твою помощь и всё такое.
— И хорошо. Смотри: там дворик со столами, я вижу толпу народа. Все едят и пьют. Можем постоять у столика, подождать, пока не уползет какой-нибудь бедняга. Думаю, недолго.
Дымка отвела босую ногу от паха Хватки и не спеша выпрямилась на стуле. — Осторожно, — пробормотала она, — погляди на троицу, что стоит вон там.
Хватка скривилась: — Ты всегда будешь позорить меня на людях, Дым?
— Не глупи. Ты просто-таки сияешь…
— От смущения. И погляди на Дергуна — у него лицо что панцирь у печеного краба.
— Всегда так.
— Мне все равно, — сказал Дергунчик и облизнулся. — Мне все равно, чем вы заняты на людях и в любимой своей комнате, той, в которой тонкие стены и скрипящий пол и щель в двери…
— Двери, к которой ты прямо прикипел, — фыркнула Хватка, только теперь повернувшаяся, чтобы разглядеть новых посетителей. Она вздрогнула и пригнулась над столом. — Боги подлые. Нет, этот медведь выглядит знакомо.
— Я пытаюсь починить. Работаю аж все время…
— Ты больше работаешь глазом, прижимаясь к щели, — сказала Дымка. — Думаешь, мы не знаем, когда ты там потеешь и кряхтишь как…
— Тихо! — зашипела Хватка. — Вы не слышали? Я сказала…
— Да, он похож на Калама Мекхара, — сказал Дергунчик, тыкая ножом в остов курицы посредине тарелки. — Но он ведь же не Калам? Слишком высокий, слишком большой, слишком дружелюбный с виду. — Он нахмурился и подкрутил ус. — Кто нам подсказал сегодня ужинать здесь?
— Тот бард, — ответила Хватка.
— Наш бард?
— Да, на остаток недели.
— Он рекомендовал?
— Сказал, мы могли бы поужинать здесь ночью, вот и все. Это рекомендация? Может, да, может, нет. Он странный тип. Еще сказал, здесь не закроют до утра.
— Цыпленок слишком тощий. Не знаю, как они ощипывали проклятого, но я до сих пор перья жую.
— Надеюсь, ты не притронулся к ножкам. Они их даже не мыли.
— Конечно, мыли! — возмутился Дергунчик. — Это был соус…
— Соус бывает красным. А на его ногах что-то бурое. Если хочешь, чтоб тебя стошнило, Хватка — погляди, как ест Дергун.
— Ножки были самым вкусным, — заявил фалариец.
— Ясно, он с Семиградья, — заметила Хватка. — Как и остальные.
— Толстуха любит ржавый лист.
— Если она толстая, Дергун, то я тоже.
Дергунчик отвел глаза.
Хватка ударила его кулаком в висок.
— Ох, за что?!
— Я ношу доспехи и толстый ватник, забыл?
— Ну, а она нет. Правильно?
— Она прекрасна, — заявила Дымка. — Готова поспорить, она редко когда стыдится.
Хватка послала сладкую улыбочку: — Почему бы не подойти, не проверить?
— О, ревнивая.
Дергунчик вдруг заерзал на стуле: — Если у тебя ноги очень длинные, Дым — достань обоих сразу! Я бы мог…
В стол перед отставным сержантом вонзились два ножа. Он выпучил глаза, кустистые брови высоко взлетели. — Просто идея. Не надо так заноситься. Обеим.
— Возможно, он все же другой Калам, — сказала Хватка. — Коготь.
Дергунчик подавился, закашлялся и замахал руками. Когда перевел дыхание, то лег грудью на стол, чуть не упав. Пожевал усы, пострелял глазами на Дымку и Хватку. — Слушайте, если он тот, надо его убрать.
— Почему?
— Может, он охотится на нас, Хва. Может, прислан покончить со Сжигателями Мостов раз и навсегда.
— Почему бы им заботиться? — спросила Хватка.
— А может, нас бард сдал. Как думаете?
Дымка вздохнула, встала: — Как насчет чтобы пойти и спросить?
— Тебе титьку хочется потрогать, — снова улыбнулась Хватка. — Так иди, Дымка. Иди. Увидишь — она тебе подарит сногсшибательный поцелуй.
Дымка дернула плечом и направилась туда, где трое гостей только что заняли столик.
Дергунчик снова поперхнулся, ухватил Хватку за рукав и прохрипел: — Она идет прям к ним!
Хватка облизала губы. — Я даже не думала…
— Она почти там — они видят — не оглядывайся!
Баратол увидел малазанку, пробирающуюся к ним. Ни цветом кожи, ни чертами лица, ни одеждой она не отличалась от любой женщины из даруджей или обитателей Генабариса; однако он сразу понял. Малазанка, и даже из ветеранов. Треклятая морская пехота.