— Я же сказал тебе, — поморщился Конан, — что он тщеславен. Он хочет собственноручно прибить этих псов, чтобы о нем пошла слава как о человеке, который не побоялся выйти один на один против сотни мастафов. Но так как Джерег прекрасно понимал, что вряд ли справится и с одним-то псом, он договорился с Амарис, что она отберет старых и больных.
— Да я бы и не согласилась содрать шкуры со здоровых собак, — вмешалась Амарис, благодарно улыбнувшись Конану. Затем она повернулась к Дингиру: — Может, ты все-таки не будешь топить моих псов? Во-первых, это немалые деньги, а во-вторых, мне не хотелось бы, чтоб обо мне говорили как о человеке, с которым нельзя вести дела.
— Допустим, я оставлю их, — медленно проговорил Дингир. — И что дальше?
— А дальше, — постаралась Амарис вложить в свой взгляд как можно больше ласки и обещания неги, — ты высадишь нас в маленькой бухте неподалеку от Султанапура. Оттуда мы уж как-нибудь доберемся сами. Мы ведь твои гости? Я правильно понимаю? Или пленники?
— Неужели я похож на человека, который может обидеть прекрасную женщину?! — всплеснул руками замориец. — Конечно, гости!
— Так ты высадишь нас на берег? — глядя на него в упор, спросил Конан.
— О боги, — вздохнул Дингир. — Так замечательно начавшийся обед превратился в обсуждение какой-то сделки. Давайте сейчас не будем говорить об этом. Я начинаю грустить, когда думаю, что больше не увижу этих волшебных глаз…
И он словно невзначай коснулся руки Амарис. Ее передернуло от отвращения, но, быстро сумев взять себя в руки, Амарис улыбнулась:
— Конечно! Давайте еще выпьем!
Обед постепенно подошел к концу, и Конан с Амарис, сославшись на то, что даме необходимо отдохнуть, покинули каюту, некогда принадлежавшую Араму. Когда они наконец остались вдвоем, Амарис сказала варвару:
— Я должна поблагодарить тебя. Без твоей помощи мне было бы трудно объяснить, почему я так пекусь о своих собаках.
— Не стоит благодарности, — усмехнулся киммериец. — Я думал не о твоих чувствах, а о том, что мастафы могут помочь нам разобраться с пиратами. Помнишь, ты рассказывала мне о снадобье? Если открыть замки клеток…
Все правильно, — кивнула Амарис. — Но я вовсе не уверена, что Дингир собирается отпускать нас. К тому же и стараюсь сохранить жизнь моим собакам вовсе по другой причине.
— Да знаю, — не дослушав ее, досадливо поморщился Конан, — Они дороги тебе, ты их любишь, как другие женщины любят своих детей… Все это понятно. Но ведь твои «детишки» могут здорово поддержать нас.
— Может, ты дашь мне договорить? — обиженно спросила Амарис.
— Извини, — буркнул киммериец.
— Кажется, я знаю, как разобраться с Дингиром. Только прошу тебя не мешать и ничему не удивляться.
— У тебя есть план?
— Нет, — тряхнула головой женщина. — Это еще не совсем план… Надо кое-что обдумать… Ты, пожалуй, иди к себе. Надеюсь, завтрашний день для нас будет более радостным.
Конан ушел, а Амарис, не раздеваясь, прилегла на койку, бросив на ноги пушистый плед, и глубоко задумалась. Почувствовав настроение хозяйки, псы притихли. Две собаки легли на полу возле койки, а три уселись под дверью, как всегда, охраняя покой единственного человека, которому были преданы до глубины души и ради которого без колебаний отдали бы свои жизни.
Спустилась ночь, все вокруг замерло, и даже пираты, уставшие от долгого перетаскивания грузов из одного трюма в другой и от лихой попойки, устроенной по случаю удачного грабежа, притихли, видимо заснув. В этой звенящей тишине чуткие уши мастафов мгновенно уловили легкие шаги, приближавшиеся к двери каюты. Псы насторожились и глухо заворчали: там, за дверью, был чужак. Даже собаки, мирно лежавшие на полу, вскочили на ноги, и шерсть на мощных загривках встала дыбом, а кончики тяжелых хвостов воинственно загнулись наверх.
Беспокойство мастафов вывело Амарис из оцепенения. Она села и, хотя никто даже не пытался открыть дверь, громко спросила:
— Кто здесь?
— Открой, лучезарная, — донесся до нее ненавистный голос Дингира. — Мне надо с тобой поговорить.
— Дверь не заперта, — ответила Амарис и жестом подозвала собак к себе.
На цыпочках, стараясь не производить лишнего шума, п каюту вошел замориец. С опаской взглянув на грозных стражей, стеной вставших между ним и своей обожаемой хозяйкой, Дингир попросил:
— Могу я присесть?
— Пожалуйста, — указала Амарис на стоявший напротив койки сундук.
— Я пытался заснуть, но так и не смог. — Пират попытался изобразить виноватый взгляд, но вместо вины в его глазах зажглась похоть, которую он не сумел скрыть. — Ты самая прекрасная женщина на свете… Нет, ты не женщина, Ты богиня. О, как бы я хотел припасть к твоим ногам!
Он попытался привстать с сундука, но оскаленные клыки, которые запросто могли бы перегрызть металлический прут, остановили его.
— У тебя хорошие охранники, — заставил себя рассмеяться Дингир. — Но они напрасно волнуются. Я не причиню тебе вреда. Не бойся.
— Чего мне бояться? — пожала плечами Амарис. — Эти псы хорошо знают, что мое ложе доступно только законному супругу. Никого иного они и близко не подпустят,
— Так ты невеста Конана? — изумился замориец. — Вот уж не думал, что он когда-нибудь сподобится жениться.
— Кто тебе сказал, что он женится на мне? — лукаво улыбнулась Амарис. Дингир, сам того не ведая, проглотил подброшенную ему наживку. — О свадьбе разговора не было. Конан слишком дорожит своей свободой. — Она вздохнула и грустно посмотрела на Дингира.
— А если я предложу тебе руку и сердце? — забыв о том, что хотел вести себя тихо, вскричал он. — Если мы завтра же сыграем свадьбу?
— О! — Амарис кокетливо склонила набок свою очаровательную головку. — Это так неожиданно… Я даже не знаю.
— Я буду обожать тебя всю жизнь, — принялся горячо уговаривать ее Дингир, — на руках тебя носить. Я сложу к твоим ногам все сокровища мира. Моя любовь отныне ет принадлежать только тебе! Если хочешь, я навсегда оставлю пиратство. — При этих словах он отвернулся, чтобы женщина не увидела его лица и усмешку, которую он но смог сдержать. — Ты такая… Я даже мечтать не мог, что повстречаю тебя когда-нибудь.
— Но как же мы поженимся? — задумчиво произнесла Амарис. — Прямо тут, посреди моря?
— На борту «Длани Митры» есть судья, — радостно пояснил замориец. — Он вполне может составить брачный договор. Так ты согласна?
— Не торопи меня, — попросила Амарис. — Позволь дать ответ утром.
— Хорошо, — кивнул Дингир. — Утро я встречу у твоих дверей.
Если бы Дингир обернулся, покидая каюту женщины, с которой хотел связать себя брачными узами, он бы тысячу раз подумал, прежде чем решиться на это. Взгляд, которым Амарис проводила ночного гостя, отнюдь не походил на взгляд счастливой невесты. Но пират, довольный тем, что утер нос Конану, избежав кровопролития, и почти добился своей цели, не думал об этом. Собственно, брачный договор, подписанный шандаратским судьей, для него ничего не значил. Замориец собирался вволю насладиться прекрасным телом этой женщины, а потом, когда она надоест ему, избавиться от нее. К тому же Амарис была богата, и он до конца своих дней мог играть роль безутешного вдовца, которому неизбывное горе вовсе не мешает купаться в роскоши.
Амарис же, когда дверь за Дингиром закрылась, весело потрепала по головам верных псов и звонко расхохоталась. У нее были свои планы, и эта свадьба как нельзя лучше помогала ей их осуществить.
Утром Конан и Дингир встретились возле каюты Амарис.
— Что ты тут делаешь? — грозно нахмурился киммериец.
— Я вчера обратился к этой замечательной женщине одной просьбой, — хитро улыбнулся пират, — и сегодня пришел за ответом. Если хочешь, войдем вместе, и ты первым узнаешь все новости.
Конан бросил на него внимательный взгляд, но ничего не ответил. Он подошел к двери и постучал три раза.
— Заходи, Конан, — раздалось из каюты. — Мне как раз надо с тобой поговорить.