— Навряд ли, — все также медленно проговорил Соловей, — скорее похоже на зверя, вышедшего на охоту, — Анастас и Андроник почти одновременно нервно сглотнули, — и мне не нравится ощущение жертвы. Очень не нравится, — сталь, прозвучавшая в голосе, заставила спутников вора невольно поежиться.
— Когда нас нагонят? — не до конца уняв дрожь спросил Анастас.
— Через час-полтора. И боюсь, что это не одинокий всадник. Трое, а может и полдюжины, — разбойник немного помолчал и добавил:
— Нужно уходить. На открытой местности у нас нет шансов. Поедем к пещерам. Там нас никто не отыщет.
— Нет. Только не пещеры! — с нарастающей истерией завопил Андроник.
— Почему? Проходы широкие, даже лошадей оставлять не придется, — не понял разбойник.
— Нет! Ни за что! — в голосе Цезаря слышался неподдельный ужас, — В пещеру не полезу. У меня уже клаустрофобия развилась! — Соловей отпрыгнул от Цезаря и осторожно поинтересовался:
— Это лечится? — Стас расхохотался. Глядя на недоуменную и веселящиеся физиономии спутников Андроник задохнулся от возмущения. Насилу отсмеявшись бета-тестер пояснил:
— Ничего страшного. Для общества он не опасен. Это не заразно, — Соловей облегченно выдохнул. Андроник наградил ухмыляющегося приятеля мрачным взглядом. Но тот не обратил внимания, пытаясь отдышаться, придерживая рукой бок, пытаясь справиться с коликами.
— Ну, раз все так категорично, — задумчиво протянул разбойник, — попробуем укрыться в лесу. Это не очень далеко.
— Разве там нас не найдут? Что деревьями прикинемся? — скептически хмыкнул Стас.
— Это не совсем обычный лес, — ничего не объясняя, успокоил его разбойник. Если бы Цезарь представлял тогда, насколько лес не вкладывается в понятие нормальности, то наверняка первым, несмотря на появившуюся неприязнь к замкнутым и сырым пространствам, наставал бы на пещерах. В блаженном неведении ему предстояло находиться чуть более полутора часов.
С трудом переставляя ноги, Стас направился коню. На мгновение глаза животного заблестели алой ненавистью. Андроник с мстительной радостью наблюдал за неумелыми попытками взобраться в седло. После пятой попытки и третьего падения бета-тестер позволил спутникам под непрекращающееся ржание усадить себя в седло.
Путь действительно оказался недолгим, но Анастасу показалось, что прошла вечность, прежде чем на горизонте появились деревья. Бета-тестер держался из последних сил, ощущая филейной частью каждый камень и выбоину. Конь то набирал скорость, то резко тормозил, не реагируя ни на угрозы, ни на удары. Спутники Анастаса к концу пути уже откровенно подсмеивались над неудачливым всадником, но бета-тестер крепко сжав зубы, не обращал на насмешки внимания.
Подъехав к опушке, Соловей и Андроник спешились. Медлил только Стас, чей жеребец постоянно взбрыкивал. Чтобы избежать очередного за этот день падения, бета-тестер осторожно выполз из седла и скатился по спине лошади и резко прыгнул в сторону, избежав предательского удара копытом. Конь с сожалением посмотрел на целого седока и на морде животного отразились досада, разочарование и уверенность, что в следующий раз точно повезет.
Пока бета-тестер потирал ушибы и обтряхивал одежду, Соловей и Андроник поднялись на небольшой холм и замерли. Стас подумал, что все ждут только его и поспешил за остальными, чтобы тоже замереть. Посреди летнего разнотравья, радующего взгляд всеми возможными цветами, как шрам на теле, проходила полоса черной земли, скорее напоминающая некую границу, потому что конец ее уходил за горизонт.
Ее более удивительным были отходящие от самого края черты три тропки, посыпанные мелким цветным камнем. С холма было видно, что через каких-то полверсты они упираются в огромный пень, за которым почти сразу начинается густой лес.
— И что это? — от волнения перешел на шепот Стас.
— Граница, — буднично ответил разбойник, копаясь в седельной сумке. Когда он подошел к все еще пребывающим под впечатлением спутникам, в руках Соловей держал остатки их скромной провизии. Вместе они начали спускаться с возвышенности, оставив коней в спасительной тени возле сочной молодой травы.
Когда они спустились в долину, то не увидели ничего зловещего: и до и после черты как ни в чем ни бывало греет солнце, зеленеет трава, но за границей за все время не пролетела ни одна птица и даже пчелы стараются огибать черту. Причем поведение насекомых почему-то оказало наиболее сильный эффект. Впрочем когда они ступили на мелкие камешки ничего не произошло, хотя разноцветные минералы среди благоухающей зелени смотрелись необычно.
Вблизи пень не представлял собой ничего особенно кроме немыслимых размеров. Стас подумал, что четверо или пятеро людей взявшись за руки, с трудом смогли бы обхватить ствол некогда могучего дерева. Когда то пня оставалось около двадцати шагов, Соловей рукой дал понять, чтобы спутники остановились. Тропинка по мере приближения к цели все уменьшалась. Разбойник шел медленно, осторожно ступая по камешкам, чтобы не задеть бурно разросшуюся зелень. Когда он достиг цели, то поклонился на три стороны. Стас с интересом наблюдал за манипуляциями Соловья. Тот, окончив поклоны, осторожно развернул ткань, неодобрительно пробормотав:
— По-хорошему стоило парочку блинов оставить, но чего нет, того нет, — и аккуратно положил краюху хлеба на пень и обратившись в сторону леса вежливо сказал:
— Прими хозяин леса, от чистого сердца, позволь мирным путникам пройти через твои владения. Дичь обещаем не бить, порядка не нарушать. Костер разведем в положенном месте, — закончил он и замер в почтительном молчании. Андроник и Анастас последовали его примеру, хотя последний всем видом выражал осуждение заскорузлым суевериям.
Не говоря о том, что бета-тестер запоздало сообразил, что за счет пересекающих тропинок пень оказывается на перекрестке и от этого было не по себе. Несмотря на плодотворную борьбу советского руководства с разнообразными суевериями, греки за время воспитания смогли привить, не обделенного фантазией, ученику немало предрассудков.
Уставшее тело бета-тестера ныло, а ноги подкашивались. Не раздумывая, Стас опустился на землю. Треск сухих веток в гнетущей тишине произвел особенно гнетущий эффект. Цезарь и Соловей одновременно обернулись с обнаженными кинжалами. Бета-тестер непроизвольно поднял руки, но не успел хоть кто-то из них сказать и слова, как из лесу поднялась стая ворон. Покружив над людьми, противно каркая и опустошая желудок, они вернулись в лес. Последняя ворона пролетела так низко, что вытянутой рукой можно было дотронуться до хвоста. Прежде, чем последовать за стаей трижды прокаркала.
— Плохой знак, — сокрушенно покачал головой разбойник, — но, в конце концов, на дверь нам не указали, — закончил он бодрее. Хмыканье и раздраженное сопение подсказало ему, что спутники не разделяют его оптимизма. От метких птиц не удалось увернуться ни Стас ни Андронику и теперь они яростно пытались почистить одежду. Сам разбойник, находясь возле жертвенника, избежав позорной участи, просто смахивал пылинки с одежды, нервно посматривая вдаль. Когда едва уловимое облако стало отчетливым, он позвал:
— Быстрее, а то нам не сдобровать! — никого не дожидаясь, он обогнул живой алтарь и бодро зашагал к лесу. Стас и Андроник нерешительно переминались с ноги на ногу.
— Скорее! — не оборачиваясь, бросил раздраженный тать.
— А как же… — Стас указал на лошадей, но разбойник и не вздумал терять время:
— Позже! — перебил он, уже намного раздражительнее и с примесью угрозы. Спутники разбойника предпочли не испытывать судьбы и скоро поспешили за Соловьем. Когда все оказались у леса он пронзительно свистнул. Стас и Андроник одновременно вскрикнули и зажали уши. С полминуты ни одни не двинуться, но когда они отошли от шока, их взгляду предстала фантастичная картина. Кони один за другим, шаг в шаг, спокойно, шли по тропке только что не держались за хвосты.
Первым от изумления очнулся бета-тестер, когда Буржуй, так он окрестил невыносимое животное, наступил на ногу. В глазах непарнокопытного плескалась искренняя радость.