Она переняла письмо адресованное ей, с выражением лица доброй амадеуски, которое излучало дикое любопытство и малюсенькое торжество, над ситуацией.
— Я читаю.
А так и было.
«Многоуважаемая принцесса Гарибальди, прошу вас обратить всё своё благородное внимание к словам раскаявшегося принца, руки которого если не в крови, то уличены в исполнение низкого поступка, в воровстве драгоценностей, ваших драгоценностей. Смею открыто вам признаться, я также принимал участие во всём этом, и считаю себя полностью виновным, а других двух принцев, своих собратьев зачинщиками всего исполненного. Лично я, готов понести заслуженное наказание за содеянное. Я готов сейчас же оказаться ничком лежащим на деревянных тюремных нарах. Я готов нести свой крест до конца…Хочу заметить, сначала я потерял работу, за ней любимую жену, а следом совесть…ну а сейчас увы, заслуженно — свободу. Ну то и к лучшему. Я заслужил, сам виноват. Хотел бы ещё раз, при вас, поблагодарить того кто вам вручит сиё письмо, а значит его-доброго, отзывчивого, спешащего всегда на помощь, как и вы почтенная принцесса — и это Данди Бой. Ему спасибо! Ну а вас прошу простить меня за произошедшее, признать меня виновным и конечно же посодействовать в освобождение из под стражи невиновного. Я говорю как все мы понимаем о принце Батлере, которого намеренно и нагло мы подставили, заранее подкинув в одинокий домик, где по сей день поэт и проживает, там у старой мельницы, когда-то им одну потерянную крокодилью перчатку. А вот вторую, посеянную им перчатку, Тинки наш горбатый принц умышленно подбросил вам, находясь у вас в покоях, во время кражи. Каюсь! Мы пресильно виноваты! Пару перчаток тех батлеровских, обнаружил наш главный, принц Алан, в Яблоневом саду, и да, идейка вся ему принадлежала. Ну словом, воры мы! Про драгоценности вам скажет Данди Бой, мне стыдно…Всё, я вам сознался, а теперь я чист…и вот сижу, морожусь…попиваю чай и дожидаюсь королевских злых гвардейцев. Всё, прощайте.
Она свернула письмецо воедино, и словно оглушённая глянула малышу в глаза.
— Я верю вам, я верю принцу Роки, я вижу зорким глазом, писал он это от души, очень правдиво. А ложь, я за целую милю чую. Спасибо Данди Бой вам, вы совершили очень благой поступок.
— Да не за что… — Засмущевался он. — …принцесса Гарибальди.
Пришла пора спросить об этом.
— Так принца Батлера освободят?
— Я обещаю. Я всех сейчас оповещу, и думаю его побыстрому отпустят на свободу.
— Я говорю огромное спасибо вам, вы справедливая и честная амадеус. И амадеуский народ горд тому, что вы у них имеетесь. — Заключил малыш.
— Благодарю, Данди Бой. — Ей очень понравились его слова о ней.
Спустя мгновения она также задала ему её волнующий вопрос. Волнующий, но не особо. Принцеска уже давно смирилась с потерей дорогих изделий.
— Ну и что с моими драгоценностями то? — При всём при этом, улыбнулась.
— Их нет. — Неловко ему стало, отчего малыш пригорько опустил свой взор к полам. — Воришки обменяли их на королевские монеты там на Острове монстров, а потом поторопились пропить деньжата все во всяческих пахлёбных заведениях у старой мельницы.
— Я так и знала. — Ни сколечки не огорчилася она. — Ну Джо, ну негодяй… — Слишком радушно принцеска говорила. — …он знал, кому те драгоценности принадлежали, но глазa закрыл на всё это. Ну да ладно, Бог с ним, главное что восторжествовала справедливость, и все те, кто повинны скоро будут пойманы.
— Уже пойманы.
— Да? И хорошо. А как письмо? — Рука её с письмом взлетела вверх.
— Оно двухдневной давности.
— Понятно. И вот что главное ещё?
— Что?
— А то, что бедный Батлер белый свет увидит.
— Ох как…
Рэнди попал
Рэнди слышaл голоса… О да, он их слышaл уже почти целых пол часа, последнюю минуту, каждую прожитую секунду….Они снова и снова накатываются волной в незащищённые участки головы и эхом разлетаются от уха к уху. Он слышал чужой, мерзкий, шепчущий всякую муть завуалированный под маской добродетеля голос призракa. Сейчас он брёл сквозь заросшие густым непроходимым лесом дебри. Акустический лес спал во тьме, его окутали ночные сумерки. Луна на небе сияла призрачно и зловеще, от неё дурно лилась неадекватная энергетика, что распылялась по всей непролазной природной местности. Ренди почувствовал боль в животе, он на короткое мгновение резко согнулся и слегка всхлипнул. А эти невыносимые голоса теперь стали как невнятно дребезжащие частоты диапазонового радио передавать что-то нечленораздельное в бедное его сознание при этом заглушая звуки исходившие из леса. Облокотившись о ветку могучего орехового дерева он стал блевать себе под ноги, его глаза наполнились слезами, лицо побледнело и выступил пот. Сколько он помнил себя, то никогда не пребывал в столь паршивом расположении духа. Бедного принца постигло смятение, от растерянности, он не знал куда идти, и что предпринимать. Его убивали голоса, которые не говорили ничего внятного, и не пытались замолкнуть ни на секунду. От всего им сейчас слышаемого, он не понимал ничего, язык шепота был ему незнаком, и чужд. На мгновение ему показалось, что сначала он понял букву, затем слово, и так через раз. Слово, буква, слово, буква…