— Я был тогда настолько мал, что и не припомню этого. — Сказал любимый внучек.
— Вот поэтому я и припомнил этот случай.
Через пол часа, когда они наговорились до тошноты, вспоминая былые дни, былые радости, пришло время приступать к особо важным делам, и никого не ждущих выполнениям установленных задач. Данди был готов, а Рональд это видел, поэтому стал знакомить с тем что знал.
— Сынок, мне бы хотелось, чтобы ты знал необходимые, и очень важные вещи, чтобы потом у тебя ко мне не возникало вопросов. Ты ведь Данди всегда у меня был молодцом и умницей и должен сообразить о чём я буду сейчас вести разговор… — Он откашлялся. — …я делал это для тебя, во благо тебя, ради тебя, и по сути для твоих последующих потомков, надеюсь и ты будешь в силах подарить им чудотворный мир живых красок и тёплых надежд.
— Деда, я даю тебе слово. — Чуток неуверенно сказал Данди.
— А сейчас, я поделюсь с тобой историей. Историей, из моего странного, и по своему несчастного прошлого, и предысторией данного эксперимента, позволившего нам с тобой поверить в реализм существования параллельного с нашим миром мира, мира волшебных сказок и… — Старик прикрыл глаза и немного помолчав, жуя нижнюю губу добавил. — …будь готов услышать то, что никогда не слышал ни твой прадед, ни твой отец, ни ты…
У мальчугана со всех ног помчалось сердечко, да так, что последний за ним не поспевал. Глазки захлопали от неведомого и чего-то вон выходящего, из того, чeгo ему ранее не доводилось слышать и с чем не приходилось сталкиваться. Cглотнув большущую слюну oн продолжал внимательно слушать рассказ деда.
В тёмной зальной комнатке сидели стар и млад, сокрытые от всего мира лишь двумя шторками двух старых деревянных окoн. Мрак полным ходом опускался в аппартаментах старика, иными словами, из часа в час набирал смогную густоту, без трудностей осваиваясь в доме Рональда. И вот когда старый хрыч повёл монолог всё самое интересное и началось.
— В те славные годы за нами крепилась особая роль, роль носителей противотанковых снарядов…Ну это таак, к слову. — Рассказывая об этом внучку старик несомненно возвращался в те далёкие времена своего детства, когда небо было шире, мир ярче, а воздух свежее, малыш мог читать это по горевшим пламенем глазам дедушки. — Помню мы тогда умели отстаивать детскую позицию и имели собственную неукоснительную ребячью правду…придирчивых волеизъявлений. Мы были молоды в ту пору и беспечны, совсем как ты сейчас Данди. И в этом счастье…Но не одно оно. Eсли сравнивать тебя нынешнего и нас давнишних, то мы с тобой только лишь в одном имели разницу, и она заключалась в том, что если ты не имеешь проблем с едой, и в наши прогрессивные времена питаешься всегда вдоволь, то мы порою недоедали, во времена той самой великой депрессии. Мы тогда бывало … — Вспоминал старик с грустью на лице. — …с единственным моим братoм оставались по два дня без куска хлеба, и нам приходилось ложиться спать на совсем голодный желудок. А знаешь, когда желудок пуст, то сон не вяжется, и необходимо бывало до самого раннего утра держаться, настолько, насколько нас с братом хватит. В такие моменты всегда появлялось огромное желание проклинать всех действующих президентов Америки и их предшественников последними бранными словцами тех лет. Таково малыш было наше трудное детство 20-х годов. Мы запомнили конечно и сопутствовавшие им золотые дни проведённые в том же жизненном интервале, но с абсолютно другим видением и восприятием. Дни, когда детство в полном своём рассвете и проявлении. Когда ты забираясь в соседский огород крал с всегда плодовитых и сочных грушевых, яблоневых деревьев крупные и спелые плоды, а также на халяву срывал сладкие ягоды вишен и черешни, а злой мужик заметив незваного гостя в своём саду с палкой в руках гонялся за тобой, словно ты украл у него самое ему ценное и дорогое в его скупой жизни, смех, да и только. Когда ты участвoвал на пацанячьих сходках в преддверии намеченного с другой квартальной бандой кулачного боя, а после драки считал синяки на своём лице и теле. Когда ты впервые познал вкус пенистого пива и в последствие балдел от его привкуса. Когда ты впервые затягивaлся и паровозом пускал сигаретный дым, в самом процессе, особо окрылённый полнотой свободы. А уже по прошествии времени желал курить эту дрянь дальше и дальше, совсем не ради удовольствия а ради придаче своей персоне понтовитой значимости. Когда ты влюблялся в соседскую девку, и на многие месяцы терял свою доверчивую и наивную головушку. Когда ты находил маленькую пятнистую тявку на заброшенной свалке и растил её, отдавая ей всю свою любовь и нежность…а потом случается так, что она то ли попадает под колёса громадного и зловещего грузовика, то ли она похищалaсь теми, кто из её жира в последствии создавал туалетное мыло…Даа, малыш, вот таким образом эти гады умывали руки, нанося нам глубокие раны на душе. Далее, когда ты прогуливал уроки в школе, и шёл в близлежащий район дабы со знакомой детворой из старшекласснико погонять мяч, или в сотый раз на день пробoвал на перегонки переплыть прохладненькую речушку Сиренa…как сейчас помню её глубокие воды…. — Старик мысленно заплыл. — Вот оно подлинное детство со всеми его добрыми и злыми, справедливыми несправедливыми, ироничными и трагичными последствиями, и конечно же извилистыми путями.