Из глаз девушки начинают течь слезы. Она даже не будет помнить, что с ним произошло, что нужно как-то его вытащить. Она не будет помнить ничего. Самое главное, его. Ни прикосновений, ни поцелуев, ни его «крошка», ни лица, ни характера. Абсолютно ничего.
От этого осознания она начинает рыдать в попытках вырваться. Давай же, Кай, приди сейчас. Спаси ее. Не говори никогда, что любишь ее. Плевать на слова. Просто будь рядом. Давай, вернись. Вынеси эту чертову дверь к чертям. Разнеси всю комнату, когда будешь избивать отца Рейн. Просто ворвись в эту гребаную комнату и скажи ей, что этот ублюдок лжет.
В дверь стучат и отец посматривает на дочь, приложив палец ко рту:
— Тшшш…
Ей хочется кричать, разнести здесь все, но она не может ничего. Ненавидит его. Он обещал, что все будет хорошо. И что теперь? Затихает, когда слышит чей-то голос в коридоре.
— С Малакаем покончено. Осталось стереть память твоей дочери.
«С Малакаем покончено». Новый поток слёз вырывается наружу. Так не может быть…
В комнату входит неизвестный Рейн мужчина, а затем и отец. Первый подходит к ней и касается головы, начиная читать заклинание. Не вырывается из его рук. Это бессмысленно.
Не думает ни о чем кроме как о фразе «смалкаемпоконченосмалкаемпоконченосмалкаемпокончено».
Закрывает опухшие глаза и не ощущает ничего. Ее больше не существует.
========== Глава 10 ==========
Комментарий к Глава 10
Не очень довольна главой, но, надеюсь, что не сильно разочаровала.
Сейчас у меня тот период, когда хочется перейти уже к самой интересной части, но нужно потерпеть.
Солнце еще не успело полностью взойти, только какая-то часть солнечного диска выглядывает из-за деревьев, которые шелестят от легкого ветерка, что заполняет легкие девушки. Тихое пение птиц не может донестись до ее ушей из-за наушников. Трава покрыта росой, которая попадает на лосины. Она старается следить за дыханием, пока бежит вдоль леса, что неподалеку от дома. Периодически замедляет бег, чтобы сбившееся дыхание опять пришло в норму.
От лица Рейн.
Мне нужна была эта пробежка, чтобы освежиться. Перед своим выходом я, конечно же, проверила спит ли Малакай. Убедившись, что тот еще мирно сопит в подушку, спустилась на первый этаж и хотела было выйти, как голос сзади остановил меня:
— Куда это ты так рано собралась? — Паркер стоял в черных пижамных штанах и простой белой футболке, что так прекрасно облегала его тело, как бы пошло это не звучало.
— Хотела пробежаться, что-то не так? — спрашиваю, поправив неаккуратный пучок на голове.
— Да нет, все так, — он зевает. Возможно, он насторожился и подумал, что я вздумаю убежать. Но, нет, я этого не стану делать, даже если у меня будет такая возможность. Дело в том, что я решила стать его другом. Обмануть его сейчас — сделать более жестоким.
— Если тебе больше нечего сказать, я побежала, — не дождавшись ответа с его стороны, я ушла.
Итак, после воспоминаний о моем прошлом с Паркером, во мне что-то изменилось. Я не знаю, что именно. Просто всё как-то по другому… Все хорошо. Да, хорошо. И я не могу сказать, что Малакай держит меня тут силком. На самом деле, он открылся для меня с другой стороны. Конечно, это никак не повлияет на то, что он социопат. С ним, действительно, можно о чем-то говорить. Не о том, что он перерезал всю свою семью, а, к примеру, о том, какие фильмы он смотрел, какой впечатлил и чем. С ним можно говорить, как с обычным человеком.
Я бегаю уже около часа и силы на исходе, моя спина мокрая. Возвращаюсь домой и перед тем как пойти в душ, который мне необходим, захожу в комнату за другой одеждой. Приняв душ и переодевшись, обнаруживаю Малакая на кухне, который, судя по помятому лицу, после моего ухода досыпал и только сейчас опять встал. Отчего-то мне непривычно наблюдать его сонного и в пижаме, с растрепанными от сна волосами. Не таким я представляю человека социопата. Ставлю чайник греться.
— Предлагаю сделать блинчики, что думаешь? — обращаюсь к нему, излучая бодрость, в отличии от него. Он кривится:
— Как оригинально.
— Раз ты такой умный, то готовь сам, — улыбаюсь ему и иду к холодильнику дабы взять все нужное для блинов. Выставив все ингредиенты на столе, начинаю их смешивать.
Малакай встает и легонько толкает меня в сторону:
— Ты даже такое приготовить-то не сможешь, — ворчит, делая все за меня. Даже спорить с ним не стану. Во-первых, не так уж и плохо, когда тебе готовит завтрак социопат-еретик, которого все боятся. Во-вторых, стыдно признаться, с готовкой у меня, действительно, нелады.
Усаживаюсь за стол, наблюдая за ним. Не успеваю откусить яблоко, одиноко лежащее на столе как Кай, метушась, выхватывает его и откусывает большой кусок, половину, скажем.
— Ээээ… — хмурюсь, обиженно надув щеки и получаю половину фрукта обратно.
В голову приходят мысли, которые выталкивают ощущение утренней идиллии. Аларик ведь не бросит это так. Он будет меня искать, я знаю это. Эта мысль приходит каждый день мне в голову, угнетая. И даже не знаю, что хуже: не сообщить, что хочу оставить все, как есть или когда он найдет меня. А он найдет, рано или поздно.
В последние несколько дней мы с Каем ладим. Ну, не считая пары-тройки раз, когда он обещал расчленить меня, но это было в шутку. Наверное.
Спустя какое-то время мы позавтракали. У Малакая нет настроения, причину он называть не стал. При чем, нет настроения, это еще мягко сказано. Он раздраженный. Не хочу находиться рядом с ним, поэтому ухожу в свою комнату, решив потренироваться в магии. Треклятая свеча не зажигается, почему сержусь. Может быть, я сама себе вбила в голову, что могу быть ведьмой, а оно вовсе не так и я трачу своё время и силы попусту?
«К черту эту дурацкую затею. По крайней мере, на сегодня», — и так я думаю последний час. Все. Это точно последний раз. Вдыхаю воздух, скорее для того, чтобы успокоить себя. Мои веки закрываются, а губы шепчут нужные слова. С опаской раскрываю глаза.
— Вашу ж мать, я сделала это! — огонек горит и аромат свечки быстро наполняет комнату. Вскакиваю с пола, отрываясь спиной от дивана, стоящего позади и бегу к комнате Малакая, не стуча врываюсь, но комната пустая, поэтому бегу на первый этаж, громко спускаясь по лестнице.
— Малакай! — моя улыбка спадает с лица, когда вижу две больно знакомые мужские спины и ухмыляющегося Паркера, который сразу смотрит на меня. Стефан и Аларик мгновенно оборачиваются, опустив оружия.
— Что вы тут делаете? — самый глупый вопрос, который я могла только задать.
— Ты в порядке? — Аларик оказывается возле меня, обнимая.
— Д-да, все хорошо, Рик. Правда, — слабо улыбаюсь, поглядывая на Кая и Стефана, который не дает двинуться тому с места, почти прижав к стене деревянным колом.
— Иди в машину и жди нас там. Мы разберемся с ним, — приказывает Зальцман, но я не двигаюсь с места. — Иди, говорю!
Сальваторе-младший нажимает колом Паркеру на живот, но тот даже не двигается с места. У него инстинкт самосохранения пропал или как?
Конечно, Стефан не убьет Кая. Он оставит это для Аларика.
— Нет, постойте! — я с вампирской скоростью оказываюсь возле Малакая и Стефана, пытаясь отстранить руку второго, на что тот с удивлением смотрит на меня.
— Рейн, ты вампир?! — Сальваторе ошарашено смотрит на меня, как и дядя.
— С недавних пор, — вмешивается Кай, на что Стефан бросает ему «заткнись».
— Это все он, да? — Аларик быстро наступает на меня, прикрывающую, в буквальном смысле, спиной Паркера.
— Нет…то есть, да. Но, все в порядке, — я не знаю, что сказать и с чего начать. Я не готова была ко всему этому.
— В порядке? Он превратил тебя в вампира, Рейн, очнись. Почему ты прикрываешь его? — повышает голос Рик, отчего сжимаюсь.
— Не надо его убивать, — смотрю Стефану в глаза, игнорируя вопрос дяди. — Отдай мне кол.