— Привет, — первой произносит Рейн, выдавливая подобие жалкой улыбки, неуютно себя ощущая, что неудивительно.
Форбс сводит тонкие брови к переносице, ломая пальцы.
— Зачем ты пришла? — Зальцман готова поклясться, голос белокурой девушки дрогнул, что было вполне себе ожидаемо.
— Мне… — начала было она, но резко замолчала и исправилась, вздрогнув от резко ударившей мысли, что нужно заговорить:
— Нам нужно поговорить, Кэр, — со всей уверенностью, что была в ней, сказала вампирша.
— Нет, не нужно, Рейн, — она качает головой, с неким презрением окидывая взглядом бывшую подругу, не понимая, как у той хватило смелости и совести прийти к ней.
— Прошу, Кэролайн. Один разговор, — умоляюще протягивает Зальцман, поддаваясь порыву и делая шаг навстречу. — Больше ты меня не увидишь, обещаю.
Форбс неуверенно покосилась на Рейн и всё же сделала шаг в сторону, приглашая войти…
…Зальцман ёрзала на диване, ощущая весь дискомфорт раскалившегося напряжения между девушками. Она и представить не могла, с чего ей начать говорить, ведь речь, что она приготовила, вылетела из головы и на смену ей пришла паника, которая хотела вырваться вместе с истерикой.
— Ты, кажется, хотела поговорить, — откашливаясь произносит Кэролайн, сжимая тонкими пальцами горячую кружку и её совершенно не волнует, что та уже обжигает ладони. Всё равно заживёт, а так хотя бы внимание переведёт на боль.
— Да…хотела, — запинаясь ответила Рейн и откинула мешавшуюся прядь волос, что навязчиво лезла в, и без того слезившиеся, глаза. — Я не буду оправдываться, Кэр, — честно начала Зальцман. — Я просто хочу, чтобы ты знала, — твёрдо сказала девушка.
Форбс перевела более-менее заинтересованный взгляд на когда-то хорошую её подругу. И Рейн заметила, как потухли её светло-голубые, словно небо, глаза, что мерцали от одного только взгляда младшего Сальваторе на неё. Она расцветала, как цветок и была такой счастливой. Рейн ненавидела себя, потому что не смогла тогда ничего сделать, и ненавидела Кая, потому что отчасти его вина была тут тоже. Точнее, последствия выплывали из его поступка постепенно.
— Мне жаль. Это типично, и я понимаю, но это так, Кэролайн. И я осознаю всю гамму чувств, что тебе пришлось испытать после смерти Стефана. Но… — она сглотнула тяжёлый ком в горле, что мешал уже даже вдохнуть нормально, — это была самозащита. Конечно, это ничего не меняет, но я была там и…
— Ты защищаешь его, — ровно сказала белокурая вампирша с разочарованием посмотрев на Рейн, и та поёжилась под взглядом, переминая кончиками пальцев край чёрной юбки, что была на ней.
— Нет, — солгала Зальцман, хотя это и не было полноценной ложью, ведь от части всё так и было, но рассказывает она как раз таки потому, что защищает Кая. Не нужно обвинять его, только не его. — Кэролайн, безусловно, легче тебе от этой мысли не стало, знаю. Просто, умоляю, обдумай это здраво. Не нужно винить…его, не в этом убийстве. В любом другом, но не этом, Кэр.
Небесные глаза Форбс уже стали мокрыми и смотрели куда-то в пол, медленно моргая, пока мозг с трудом переваривал слова, приходя к одному и тому же выводу.
— Если это всё, что ты хотела сказать, можешь идти, Рейн, — вяло прошептала блондинка. Она продолжила держать уже холодную чашку с остывшим напитком и прожигать дыру в паркете. Кэролайн услышала Рейн и поняла, но Стефана уже не вернёшь, так что ей всё равно: было ли это случайностью или намеренно. Его просто больше нет.
Рейн задумчиво кивнула и с сожалением посмотрела на белокурую вампиршу. Она знала, как Форбс любила Стефана и, что это было ударом для неё. Если Рейн сходила с ума, когда Паркер уехал, то что говорить о смерти любимого человека?
Недолго раздумывая, Зальцман двинулась к выходу, понимая, что на этом всё. Поскольку выпрашивать прощения было бы высшей степенью наглости и роскоши в её положении. Она понимает, что того не заслуживает, а раз так, то и остальные подавно считают.
— Ты любишь Кая, — бросила ей в спину Кэр.
Рейн замерла, опустив глаза куда-то на уровень бордового плинтуса комнаты и её губы слабо дрогнули в лёгкой улыбке, а после она вновь распрямила плечи и продолжила идти, ничего не ответив Форбс. Это было констатация факта и добавить, собственно, было нечего.
***
Рейн с интересом рассматривает дядю, чьё лицо озарено светом ноутбука, но он быстро почувствовал чужое присутствие и поднял глаза, что расширились от удивления. Что-что, а появления племянницы он не ожидал, а потому чуть отодвинулся от стола, устремив испепеляющий взор на неё.
— Привет, Рик, — произнесла она и прошагала ближе к нему.
— В чём дело? Бросил Кай? — спокойно, но тем не менее ядовито ответил Зальцман.
И она даже не знала, стоит ли отвечать. Да и что она может ответить? Тут разве что рассказывать всё: от начала и до конца, а девушка очень и очень сомневается, что после всего произошедшего кого-то это волнует. К тому же, нагружать дядю этим ей не хотелось.
Можно ли сказать, что Паркер её оставил, если тот сделал это по умалению просьбе девушки? А если и покинул, то тогда, когда был с другой, примерно в тот момент. Возможно, это произошло раньше, например, его отъезд. В общем-то, тут только гадать остаётся.
Рейн сжала розовые губы в тонкую линию.
— Знаю, что простым «прости» здесь не обойдёшься, — кивнула девушка и выдохнула, как бы выгоняя из себя робость.
Раньше нужно было думать, а сейчас требуется взять себя в руки, раз хватило ума всё так заварить, значит, хватит и расхлебать.
— Я и не сомневался в твоих умственных способностях, — холодно отчеканил Аларик, но Рейн это не сбило, а наоборот, придало уверенности.
— Это я к тому, хочешь ли ты всё ещё отомстить Малакаю? — спросила она, скрестив руки на груди и вскинув голову, встречаясь с заинтересованным взглядом дяди, что сложил руки в замок перед собой и с недоверием прищурился, желая выслушать всё более подробно.
========== «справедливость или судьба?» ==========
Рейн лежала в постели, пялясь в одну точку и попутно раздумывая, правильно ли она поступила, что решила помочь убить Кая. Девушка старалась отмахнуться от назойливых мыслей, потому что прекрасно понимала, что он того заслужил. Но принять такое решение, любя человека слишком сложно и даже невозможно.
Мэделин сжала пунцовые губы в тонкую полосу и протянула подруге горячее какао, залезая на кровать рядом и принимая позу йога. Рыжеволосая видела, что Рейн задумчивая и её что-то терзает, а потому постаралась более уверенно произнести:
— Если ты хочешь о чем-нибудь поговорить или что-то рассказать, ты всегда можешь сделать это со мной, — она положила теплую ладонь на руку Зальцман и та перевела карие глаза на неё, поджав уста. — Давай, я же вижу, что что-то не так, — Мэделин растянула мягкие губы в лёгкой улыбке.
— Я решила убить Кая, — её голос предательски дрогнул, и она отвела взгляд от подруги, что удивлённо приоткрыла рот, не зная что ответить, но после оклемалась и труханула головой, отчего кудряшки вновь рассыпались на плечи.
— Постой, — Мэделин выставила ладонь перед собой, а затем выдохнула. — Во-первых, как ты собираешься это сделать? Во-вторых, ты уверена, что сможешь? — теперь настала очередь её голосу вздрогнуть.
Рейн опять посмотрела на подругу и повертела головой:
— Нет.
Рыжеволосая увидела, что Рейн еле сдерживалась, чтобы не заплакать, а потому отставила чашку на тумбочку и улеглась рядом с подругой обнимая и та сделала то же самое в ответ.
— Я запуталась, — её плечи вздрагивали под ладонями Мэделин.
— Знаю, солнце, знаю, — начала шептать она. — Ты не можешь просто оставить это? — вдруг предложила она и в ответ получила отрицательные качания головой.