— Почему должна? — нахмурилась я и попыталась заглянуть в глаза его отражению. — Перестань уже себя так вести, Кай, — наконец фыркнула я и отошла от еретика.
— Я заправил машину, поэтому одевайся и поехали. По пути можем заехать куда-нибудь, чтобы ты перекусила, — распорядился Паркер и вышел из номера, хлопая дверью.
Нет, ну, а что, счастье не вечно. И какой же он порой невыносимый.
***
Кай, на удивление, молчалив, что меня раздражает, а на любые мои прикосновения реагирует…совершенно безэмоционально. То есть, он и не отскакивает, как ошпаренный, но и таковой реакции нет. Как с бездушным предметом. В области груди что-то неприятно сжимается, зарождая во мне обиду? Я же сама сказала, что всё в порядке, и я не сержусь, так неужели нельзя вести себя соответствующе — будто бы ничего не случилось. И почему я вообще ещё не привыкла к его заскокам? Да просто существуют вещи, с которыми нет желания мириться ни в какую.
Я шла между многочисленных стеллажей в поисках интересных вещей. Пока я прогуливаюсь по магазинам, Кай посиживает на пуфах наигранно добродушно улыбаясь и поглядывая на то и дело снующих повсюду девушек. Искоса посмотрев на консультантку, я сильнее сжала ладони в кулаки, недовольно фыркая себе под нос, ведь та явно положила глаз на Паркера.
Нет, это не ревность, скорее ощущение собственничества. Как ни странно, это совершенно разные понятия. Ревность — боязнь, что тебя оставят, променяв на кого получше. Собственничество — нежелание «делить» своего человека хоть каким-либо образом, но при этом ты можешь быть уверен, что он останется с тобой не в зависимости ни от чего и переживать соответственно нечего. В моём понимании.
Я застыла, до того рассматривая одежду на каждом тремпеле и сама не заметила, как сжала его. Будь я всё ещё вампиром, тот сломался бы под натиском пальцев.
— Перестань, она скоро молиться начнёт, — услышала я по правую сторону от себя и крепкая ладонь взяла меня под локоть, мягко подталкивая к себе.
Я настороженно посмотрела на Кая, удивляясь резким переменам, но всё же послушно поддалась, давая ему приобнять меня за талию и увести дальше по огромному залу.
— Полдня отмалчиваешься, и с чего такой прилив внимания? — недовольно проворчала я не без язвительной нотки, наметив уже примерочную вблизи, так как я присмотрела платье оттенка спелой вишни.
— Я был не в настроении, так что дело не в тебе, малышка, — спокойно произнёс Кай, почесав подбородок, покрытый щетиной.
— Конечно, но стоило симпатичным консультанткам стрельнуть глазками и настроение тут как тут, — прошипела я и, вынырнув из его рук, прошмыгнула за занавеску.
— Хочешь поговорить об этом? — театральным вздохом спросил Паркер, стоя меньше чем в полуметре от меня так, что я могу видеть его ноги, одетые в ботинки в щели между полом и тканью.
— Не особо, — тихо, но тем не менее слышно отвечаю, уже стянув всю одежду с себя и оставшись в нижнем белье. Я стала надевать платье, протискиваясь в него, ведь то по идее прочно облегает всё тело, подчеркивая все мои достоинства. Приподняв уголки губ в улыбке, я повертелась в нём, рассматривая со всех сторон.
— Долго ты там? — с этими словами Кай влез в примерочную, также обводя меня взглядом.
— Больше одного нельзя, — я натянула слащавую улыбку и положила руки на его грудь, выталкивая отсюда, но он только ехидно усмехнулся, перехватывая мои запястья и чуть толкая назад.
— Да что ты, Рейн? — Кай смочил губы кончиком языка, наклоняя голову к плечу и опустил руки на мою талию, спускаясь с каждым мгновением ниже.
— Ещё пару часов назад ты умело игнорировал меня, и что же изменилось сейчас? — я не спешила поддаваться прикосновениям еретика и одарила его тяжёлым взглядом, разместив руки на его широких плечах, которыми он пожимает, растягивая губы в улыбке, что превращается в хищный оскал, когда у Паркера образуются острые клыки, и он чуть наклоняется к моей шее, опаляя жакрим дыханием:
— Мне захотелось.
— Время идёт, а ты всё тот же эгоистичный Малакай Паркер, — нахмурилась я, совершенно не удивляясь словам еретика. — Нельзя постоянно только брать.
Как я думала, он вгрызется в шею, но нет. Кай только оставляет чувственный поцелуй на бархатной коже, чуть спускаясь ниже и ниже, добираясь до горловины платья. Я томно вздыхаю, но еле слышно, лишь для него; так, чтобы никто вне примерочной не мог слышать этого. С трудом удерживаюсь на ногах, когда Паркер бёдрами толкает меня вперёд, вынуждая упереться спиной в стенку позади.
— Не соглашусь, — тяжело дыша выпалил он, не отрываясь от меня.
Еретик спустился губами до горловины платья и пальцами оттянул её, не останавливаясь. Прерывисто выдохнув, я запустила руку в его тёмные, как уголь, волосы, выгибаясь.
Трель. Телефон в заднем кармане джинс Кая дал о себе знать довольно громко. Он резко отстранился и посмотрел на вызов. На экране горело «Эрика». Нахмурившись, Паркер попятился назад, выходя из примерочной и принимая звонок, оставляя меня. Бросаю взгляд на зеркало, прикладывая руки к горящим щекам и сглатываю. Дыхание сбито, платье задрано, потому поправляю его. Сжимаю и разжимаю ладони, покачав головой.
***
— В чём дело? — не выдерживаю, вцепившись взглядом в заметно напряженного Кая: брови сведены к переносице, мышцы на оголённых из-за серой футболки скованы, а вены вздуты, голубые глаза кажутся темнее обычного.
Он перестал стучать пальцами по рулю, посмотрев на меня, но тут же отвёл взор на дорогу и непонятно усмехнулся, набрав в грудь воздуха.
— О чём ты, малышка? Всё отлично, — попытался заверить меня еретик, переместив руку на моё колено. Я накрыла его ладонь. — Если ты о том, что случилось в торговом центре, то мне просто нужно было срочно ответить на звонок: Эрика не звонит без причины, — пояснил он довольно спокойно так, что я почти успокоилась и поверила.
Кай повернул на дороге, и я хорошо помнила путь. Мы едем домой. Выходные были потрясающими (да, несмотря на боль при тренировках), но Малакай не может надолго оставлять ковен без присмотра, учитывая, что на днях он обратил нового еретика, которого он оставил на Рейес.
— И по какой же причине она позвонила? — без доли ревности спрашиваю, не желая успокаиваться. Заглядываю ему в лицо, ёрзая на месте, в то время как Паркер пожимает плечами ничуть не замешкавшись:
— Возникли небольшие проблемы со Стивом. Не о чем волноваться, — говорит он о новообращенном. И пускай его слова звучат очень убедительно, то почему в груди всё равно возрастает тревога?
Прикусываю нижнюю губу, кивнув.
— Я заметила, что из всего ковена ты больше выделяешь Рейес. Почему?
— Уж точно не потому, что ты себе напридумывала, — грубовато отвечает Кай, хмыкая и оттягивая щеку изнутри языком. Он откашливается, но ничего не говорит.
— Вообще-то я и не придумывала ничего, — фыркаю. — Это был обычный вопрос, — закатываю глаза, но всё же добавляю:
— Так, почему же? Из-за того, что она первый обращённый тобою еретик?
— Думаю, не трудно было догадаться, — щурит он глаза и сжимает губы в тонкую полосу. — В ней было мало магии, но было кое-что другое: темперамент, наглость и отстойная пошлость, — как вишенку на торт добавил последний пункт Кай, усмехнувшись. — Мать, когда ей было шесть лет покончила с собой — так написано в её деле, но в реальности её повесил отец Рейес в состоянии алкогольного опьянения. Тот ещё урод, недалеко от Джошуа ушёл. Он часто поднимал на Эрику руку, за что и сгорел пару лет назад в собственном доме благодаря дочери. Это кстати была моя идея, — горделиво произнёс Паркер.
Я с некой жалостью нахмурила брови и обняла себя руками, подминая ноги под себя на переднем сидении. Она, конечно, стерва, но на её примере и Кая я понимаю, что личность человека полностью зависит от его семьи.
Со вздохом поднимаю глаза на сгустившиеся тучи и опускаю голову на стекло, упираюсь взглядом в профиль Малакая, в который раз отмечая про себя насколько он красив. Не удерживаюсь и, запустив руку в его короткие волосы, оставляю едва ощутимый поцелуй на скуле. Он бросает на меня взгляд на считанные секунды через зеркальце. Да, это было…сентиментально? Но у меня есть алиби на все случаи жизни: я человек и, более того, девушка. Тем более не прошу же я тех же проявлений любви, верно?