– Рад, что вам понравилось наше общество, – заметил молодой Клинток, довольный возможностью побеседовать с Гвендолин.
– Чрезвычайно понравилось. Кажется, здесь всего понемногу и ничего в изобилии.
– Довольно двусмысленная похвала.
– Только не для меня. Люблю, когда всего в меру: например, немного абсурда – это очень забавно. Приятно видеть нескольких странных людей, а вот когда их много, становится скучно.
(Слушая этот диалог, миссис Эрроупойнт уловила в речи Гвендолин совершенно новую интонацию и вновь ощутила сомнение в ее интересе к безумию Тассо.)
– Считаю, что прежде всего здесь недостает крокета, – признался молодой Клинток. – Я редко приезжаю, но если бы проводил в доме отца больше времени, то обязательно вступил бы в крокетный клуб. Слышал, что вы уже присоединились к сообществу стрелков из лука. Поверьте, однако, что крокет – игра будущего. Жаль только, что она еще недостаточно воспета. Один из наших лучших студентов сочинил о крокете поэму в четырех песнях – такую же прекрасную, как произведения Поупа[8]. Я уговариваю его опубликовать шедевр. Поверьте, вам еще не доводилось читать ничего лучше.
– Завтра же начну учиться играть в крокет. Займусь им вместо пения.
– Нет-нет, ни в коем случае! Но крокетом все-таки займитесь. Если хотите, я пришлю поэму Дженнингса. У меня есть рукописная копия.
– Он ваш близкий друг?
– Достаточно близкий.
– Ну, если всего лишь «достаточно», то, пожалуй, не надо. А если все-таки пришлете, то обещайте не допрашивать и не требовать ответа, какая из частей понравилась мне больше остальных, потому что нелегко понять поэму, не прочитав, так же как понять проповедь, не услышав.
«Несомненно, эта девушка непроста и настроена саркастически, – подумала миссис Эрроупойнт. – Разговаривать с ней надо осторожно».
Тем не менее Гвендолин продолжала получать приглашения на обеды и ужины, во многом благодаря Кэтрин. Досадный инцидент у фортепиано пробудил сожаление в нежной душе мисс Эрроупойнт, которая, ввиду занятости матушки, ведала всеми приемами и визитами.
Глава VI
Надменная критика обрекла Гвендолин на новые страдания. Она никогда не призналась бы, что болезненно переживает очевидное музыкальное превосходство мисс Эрроупойнт, а потому не имеет возможности оспорить мнение герра Клезмера. И еще меньше она была готова признаться даже самой себе, что при каждой встрече с мисс Эрроупойнт в душе рождалось непривычное чувство зависти. Гвендолин завидовала вовсе не богатству, а тому обидному обстоятельству, что девушка, чью внешность вы не смогли бы описать иначе, как заурядная – средний рост, мелкие черты, невыразительные глаза и землистый цвет лица, – тем не менее обладала несомненным умственным превосходством и утонченным музыкальным вкусом. Эти качества не позволяли навязать ей чужое мнение и вызывали благоговейный трепет как перед недостижимым уровнем исполнения, так и перед независимостью суждений. Эта невзрачная с виду молодая леди двадцати четырех лет от роду, на которую вряд ли бы кто обратил внимание, не зовись она «мисс Эрроупойнт», по всей видимости, была убеждена, что умения мисс Харлет не превышают среднего уровня. И убеждение это оставалось скрытым от посторонних глаз, поскольку неизменно пряталось за безупречной любезностью манер.
Однако Гвендолин не любила задумываться о фактах, выставлявших ее в неблагоприятном свете. В отсутствие герра Клезмера (а он часто ездил в Лондон), вдохновленная нескрываемым восторгом, с которым ее пение было встречено в Брэкеншо-Касле, «Пихтах» и других домах округи, Гвендолин быстро восстановила пошатнувшееся было самообладание, ибо считала одобрение более заслуживающим доверия, чем порицание, и не страдала изнуряющим стремлением достичь не востребованного соседями, абстрактного совершенства. Возможно, было бы опрометчиво утверждать, что мисс Харлет обладала чем-то необыкновенным; необыкновенными были лишь грациозные движения и определенная дерзость, придававшая пикантность обыкновенному эгоистичному честолюбию, незаметному при нескладной внешности. Полагаю, что сами по себе эти качества не определяют внутреннего стремления к превосходству, а лишь влияют на способ, которым оно достигается, особенно если стремлением к превосходству обладает девушка, чье рвение к исключительности сопровождается безупречной родословной и унизительной нехваткой денег. В душе Гвендолин активно противилась ограничениям, обусловленным финансовым положением семьи, и с готовностью смотрела сквозь собственные обязательства, словно руководствовалась самыми смелыми теориями. Однако в действительности она вовсе не предавалась подобным размышлениям и при случае открестилась бы от любой преданной идее или практической реформе, безжалостно ее высмеивая. Ей доставляло удовольствие чувствовать себя особенной, однако кругозор ее соответствовал кругозору элегантных романов, героиня которых изливает в дневнике полную неясной силы, оригинальности и противоречий душу, в то время как жизнь ее спокойно течет в принятом светским обществом русле. А если вдруг случайно она забредает в болото, то вся драма заключается в том, что на ногах оказались атласные туфельки. Таковы строгие ограничения, наложенные природой и обществом на поиски ярких приключений ради того, чтобы душа, сгорающая от несовершенства мироздания и готовая бросить в костер саму жизнь, все-таки оставалась пленницей в сетях светских правил и не совершала исключительных поступков.